Чужие браки

Томас Рози

Когда Патрик и Нина ненадолго оказались одни в кухне, Патрик высказал ей свое удивление. — Мне казалось, ты говорила, что ни с кем не знакома в Графтоне, кроме нескольких семейных пар среднего возраста.

— Сюрприз, сюрприз, — заговорщически подмигивая, ответила Нина.

Это был настоящий праздничный ужин. Патрик никогда не был особенно общительным, но вино растопило его сдержанность, сделав его разговорчивым и довольно забавным. Ему явно нравилось общество двух излучавших жизненную силу молодых людей. Что же касается Нины,

то ей было весело в компании Барни и Тома, ей нравился их юмор и их живой энтузиазм, с которым они реагировали на все — от пищи, приготовленной Ниной, до скептических и довольно едких шуток Патрика.

В какой-то момент она вспомнила о Гордоне, и ей опять стало грустно и обидно, но она тут же заставила себя выкинуть Гордона из головы и сосредоточиться на лицах друзей, сидящих за столом. Ей странно было слышать у себя в доме веселый смех и звон тарелок. Она слишком долго была уверена, что здесь всегда будет тихо и пусто.

Рождественская роза стояла на доске для грязной посуды. На глиняный горшок налипли комочки земли. Нина отлепляла их один за другим. Подошел Барни и поставил в раковину стопку грязных тарелок.

— Я сорвал ее в оранжерее специально для вас, — сказал он.

Барни был выше на целую голову, и Нина смотрела на него снизу вверх.

— И еще одну для Майкла Уикхема? — спросила она.

— Конечно, нет, — ответил Барни.

Они оба смотрели на глянцевые зеленые листья с белыми прожилками. Нина со смущением поняла, что краснеет. Она слышала, как за их спиной Том объясняется Патрику правила какой-то довольно сложной игры в слова, в которую ему вдруг захотелось сыграть.

— Хотите я пересажу ее прямо сейчас? — предложил Барни. — Боюсь, что здесь для нее слишком жарко.

Нина включила свет на улице и повела Барни к дверям, ведущим в палисадник. Взгляду Барни предстала голая почва, кое-где лежали засохшие листья и принесенный ветром мусор.

— Я же говорила, что мой сад недостоин такого подарка, — сказала Нина.

Барни отпер калитку и вынес растение в сад. Он нашел защищенный от ветра угол и обложил горшок сухими листьями, чтобы предохранить корни от мороза. Он потер свои огромные руки о джинсы и заторопился обратно в дом.

— Я приду, когда будет светло, и посажу ее как следует. Если хотите, я могу привести сад в порядок и посадить что-нибудь еще.

Барни ждал ответа.

— Это очень мило с вашей стороны, — мягко сказала Нина. — Но не думаю, что вам стоит тратить время, занимаясь садом, который так безобразно запустила его хозяйка.

Ричард обожал заниматься садом. Он очень любил сад в Норфолке, сад, где его настигла смерть. Нина медленно убирала последние кусочки земли с доски для грязной посуды.

Барни пожал плечами.

— А что в этом такого особенного? Ведь это моя работа. Вернее, будет моей работой, если я когда-нибудь получу диплом.

— Ну что, мы будем играть? — крикнул им Том.

Нина вдруг поняла,

что они уже довольно много выпили. Но, несмотря на это, она взяла еще бутылку вина и опять села за стол.

Игра состояла в том, что нужно было сначала выдумывать слова, а потом угадывать, что значит каждое слово. Лучше всех получалось у Патрика. Он всегда был первым, когда дело касалось всевозможных кроссвордов, шарад, анаграмм. Но Барни, к удивлению Нины, ненамного отстал от Патрика. Сама же она играла безнадежно плохо, но ей было приятно видеть, что Патрик получает удовольствие.

Наконец, уже далеко за полночь, молодые люди решили все-таки совершить поздний наезд на дискотеку. Они попытались уговорить Нину и Патрика составить им компанию, но безуспешно, и уехали, пообещав зайти завтра, навстречу новым приключениям.

Патрик, облокотившись на один из кухонных столиков, допивал последний бокал вина.

— Ты, наверное, считаешь меня старой глупой курицей, которая с ума сходит при виде двух стройных красивых парней? — спросил он Нину.

— Тогда и я — старая глупая курица, — попыталась отшутиться Нина, но Патрика не так просто было обмануть.

— Думаешь о мистере-Свиной Пирог? — спросил он.

— Да, — призналась Нина. И еще о Ричарде, но обременять всем этим Патрика ей не хотелось.

— Тогда прекрати, — приказал Патрик.

На третий день Рождества родители Вики уехали домой. Гордон донес до машины их чемоданы, и они начали устраиваться поудобнее, ворча друг на друга и споря, какой дорогой ехать домой, чтобы израсходовать поменьше бензина. Мэри и Элис выбежали на улицу попрощаться с бабушкой и дедушкой, а Вики стояла у окна, держа на руках Хелен, завернутую в белую шаль.

Гордон помог старикам устроиться поудобнее, объяснил Алеку, где ближайшая бензозаправка, которая должна быть открыта и в праздники, и пообещал Марджори, что позаботится о том, чтобы Вики побольше отдыхала. Одновременно Гордон пытался представить себе, какими же будут они с Вики в возрасте Алека и Марджори. Сколько же накопится разных поводов для раздражения за следующие двадцать пять лет. Они будут вот также приезжать в гости на Рождество, и муж Мэри будет подшучивать про себя над Гордоном, как сейчас Гордон подшучивает над Алеком. Перспектива не радовала.

Наконец старики приготовились к отъезду.

Вики вышла на порог и встала рядом с Гордоном, Мэри и Элис махали. Алек, как всегда, чересчур резко тронулся с места, машина чуть не задела розовые кусты, но потом Алек сумел ее выровнять, проехал через ворота и вырулили на дорогу.

— До свидания, бабушка. До свидания, дедушка, — кричали дети, а Гордон и Вики подняли руки и помахали на прощание. Несколько секунд семейной идиллии.

Когда машина скрылась наконец из виду, все вернулись в дом. Вики держала Хелен на плече и через шаль делала ей массаж спины.