Чужие голоса
Шрифт:
Я возвращаюсь к пруду, из которого вышел. Я иду в него не промокнув. И не давая промокнуть Насте. Я возвращаюсь в лабиринты зеркал. И иду к другой границе. Здесь сплетаются все Грани. За Грань меня не пустят. Но ей разрешат остаться. И пусть судьба будет к ней милосерднее, чем ко мне.
Шаг за шагом, я иду по гулкому коридору, полному неясных теней. Меня пока не прогоняют. У меня есть немного времени.
Настя открывает глаза.
– Шион, – она улыбается, – ты меня нашёл? Я скучала.
– И я скучал, –
– Куда это мы? – она прислушивается. – Я хочу услышать эту музыку. Те колокольчики…
– Хорошо, ты её услышишь, – я замираю. Уже виднеется свет. Там её встречают. Она их видит. В отличие от меня.
И я усилием воли вызываю мелодию. Мне больно её слышать. Но ради Насти я терплю. Потому что знаю, что это значит.
– Спасибо, Шион, – она спрыгивает на пол. – Удивительно хорошо. Я пойду, да? До новой встречи?
– До новой встречи, – вру я отчаянно. И провожаю её. Машу рукой. А самому так и хочется посмотреть на своего соседа. Он плачет? Ведь он такая мартышка, всегда за мной повторяет. Но он спокоен. И я спокоен.
Повернувшись к нему, я вытираю лицо ладонью и подхожу ближе.
– Вот мы снова остались одни, приятель, – я улыбаюсь. Но на глазах снова мокро. – Постараемся не сломаться, ладно?
Он улыбается мне в ответ. Он тоже будет стараться…
Мария Булатова. К счастью
Декабрьский мороз сковал город – зима наступила вовремя. Правда, без снега. Остатки ноябрьских луж и грязи превратились в ледяные бугры, и картина была, конечно, удручающая. Но в ранних сумерках потихоньку зажигались фонари и первые гирлянды, которые складывались в слова «С новым 2014 годом!» Город готовился к празднику.
Ниночка бежала по замёрзшему и накатанному школьниками тротуару вслед за Стасом. Её замшевые сапожки то и дело разъезжались, и она с трудом держала равновесие. Раз – Ниночка поскользнулась и плашмя полетела на землю.
– Стас, – крикнула она, растягивая гласную, – Стас…
Не дождавшись помощи, она поднялась на локтях – боль пульсировала во всём теле. Ниночка прищурилась и увидела, что вдалеке Стас развернулся и пошёл к ней.
– Стас, я упала. – жалобно сказала Ниночка, когда он остановился рядом.
Стас – высокий, тощий, в куцей кожаной, явно не зимней, куртке – посмотрел на неё и ухмыльнулся.
– Я упала. – повторила Ниночка, поднимаясь и отряхивая пуховик. Физическую боль заглушила обида, что Стас даже не подал ей руку.
– Ты лохматая. – Ответил он. – Ну что, пошли?
– Только небыстро… – Ниночка наспех поправила густые тёмные волосы.
– Я замёрзну. Ты-то в пуховике. – Стас ехидно покосился на Ниночку. – Чупа-чупс на ножках.
Под его взглядом Ниночка съёжилась – ей стало стыдно и неловко за свой красный дутый пуховик.
– Что
– Енот… – чуть слышно произнесла она.
– Нин, не мямли. Мне скучно.
– Стас, поздно уже. Может, ты меня до метро проводишь?
Такого самовлюблённого парня Ниночка ещё не встречала. Стаса не интересовало, что ей нравится. Если ему хотелось, то они могли весь вечер просидеть в каком-нибудь баре за «Маргаритой». А могли просто ходить по тёмным закоулкам, валяясь в сугробах за гаражами. И он никогда не спрашивал у Ниночки голодна ли она, устала или замёрзла. Но Стас и «Маргарита» были для неё такими же маркерами взрослости, как первая зарплата и возможность покупать нижнее бельё в дорогом магазине, а не в ларьке в переходе. Поэтому Ниночка молчала и держалась за него изо всех сил, боясь разжать руки и снова стать обыкновенной незаметной студенткой.
– Что, нагулялась со мной? – Стас остановился и повернулся к ней лицом.
– Нет… – Ниночка подошла к нему вплотную и заглянула в глаза. – Но завтра на пары, мне ещё к семинару надо подготовиться.
– Тогда пошли. – Стас бодро зашагал в сторону станции метро «Парк Культуры».
– Подожди, давай помедленнее… – Ниночка схватила его за локоть.
– Не надо за меня цепляться, – он отдёрнул руку. – Шагай шустрее.
– Но я опять упаду…
Ниночка балансировала на льду, стараясь не упасть и не отстать. Стас всё время оборачивался и поторапливал её недовольным взглядом. Боль в спине и горькая обида говорили ей, что должно быть совсем не так. Но разумные доводы сходили на нет перед тем фактом, что самый красивый мальчик среди её знакомых сегодня вечером пил с ней «Маргариту» и гулял допоздна.
– Пришли. Ну что, расходимся?
– А ты этого не хочешь? – Ниночка ждала, что Стас скажет ей что-то приятное. Например, что уже скучает по ней. Или что решил проводить до дома, чтобы побыть ещё немного вместе.
– Знаешь, чего я хочу?
– Ну?
– На Камчатку. С симпатичненькой блондиночкой. – сказал Стас и снова ехидно ухмыльнулся, наблюдая за реакцией Ниночки.
– Блондинки не ездят на Камчатку. Они ездят на Мальдивы. – ответила она.
– Ну, тогда на Мальдивы.
– Вот только навряд ли она захочет с тобой ехать… – Ниночка развернулась на каблуках и зашагала вниз по лестнице.
– Пока. – донеслось до неё эхом, когда она дошла до последней ступеньки.
– Пока. – таким же эхом ответила Ниночка.
В вестибюле метро было пусто, значит поезд недавно уехал. Ниночка подумала про Стаса. Через каких-то десять минут он будет дома. Примет горячий душ, попьёт чаю и ляжет спать. А ей ещё ехать и ехать. Полчаса на метро. Потом ещё минут десять на автобусе. В лучшем случае. В худшем она будет стоять и ждать его на морозе.