Чужие грехи
Шрифт:
— Я не могу взять тебя с собой, Энни.
— А разве я вас об этом просила? — нахмурилась она, напуская на себя оскорбленный вид.
— А разве нет?
Энни вздернула подбородок, всем своим видом демонстрируя уязвленную гордость.
— Впрочем, вы правы, — заявила она. — В пригороде Вашингтона мне будет гораздо спокойнее. Я ненавижу путешествовать, терпеть не могу банановые республики и уж тем более на дух не переношу бывших убийц и террористов, которые строят из себя героев и считают, что им все дозволено…
Джеймс прервал
— Энни, — глухо произнес он, с трудом оторвавшись от нее, — я человек конченый. Моя песенка спета. У меня давно не осталось будущего, давно нет души. Беги от меня прочь так быстро, как только сможешь!
Энни покачала головой.
— Вам это кажется, Джеймс, — мягко сказала она. — Если бы у вас не было души, вы не стали бы проявлять такую заботу обо мне. Или о ком-либо еще. Вы бы убили меня в ту минуту, когда я постучала в дверь вашего домика на острове. И я не могу понять, почему вам так хочется думать, будто вы утратили свою душу.
— Я вырос в католической семье, — сказал Джеймс, поглаживая ее по волосам. — А все католики немного сентиментальны. — Чуть помолчав, он добавил:
— Обещай мне, что передашь всю информацию Мартину. Что покинешь меня навсегда и не будешь вспоминать.
— Нет, я не могу… — По лицу Энни опять катились слезы.
— Пообещай!
Джеймс не стал причинять ей боль: в этом не было необходимости. Он настолько подавил ее волю, что сил сопротивляться у Энни не осталось. Джеймс мог заставить ее пойти на все, что угодно, и Энни сама это сознавала.
Она закрыла глаза, чтобы не показывать ему своего горя.
И разочарования.
— Я сделаю все, что должна сделать, — сказала она.
Ее ответ был весьма расплывчатым. Но Джеймс довольствовался и этим.
Генерал был вне себя от бешенства. Те немногие, что осмеливались к нему приближаться, рисковали не просто нарваться на грубость. Они рисковали своим положением, а может быть — даже жизнью. Поэтому в последние три дня подчиненные старательно, под любыми, порой самыми невероятными предлогами, уклонялись от встречи с ним.
За исключением одного-единственного человека, который нисколько не страшился грозного босса, готового рвать и метать.
— Тебе что, не приходилось слышать поговорку «Убей гонца!»? — рявкнул генерал, метнув убийственный взгляд на стройного молодого человека, непринужденно раскинувшегося в его кресле, словно у себя дома.
— Вы меня не убьете, генерал, — насмешливо произнес тот. — Да, верно, мы немного оплошали, но ведь никакой трагедии не произошло. Просто Маккинли опять сумел нейтрализовать людей, которых вы за ним отрядили. Зря вы меня не
— Черт побери, но ведь он сам смертный! — взорвался генерал. — Обычный человек из плоти и крови, хотя и корчит из себя супермена! Метко пущенная пуля вышибет из него дух, как и из любого другого.
— До сих пор ни один из ваших метких стрелков не вернулся. Напрасно вы отвергли мой вариант с бомбой.
— Каким образом ты сможешь подложить эту проклятую бомбу?!
— Он вернется. Думаю, сейчас он уже нашел то, что искал, и собирается вернуться в Штаты. Не сомневаюсь, что он захватит с собой дочку Сазерленда.
— А почему ты считаешь, что он не прикончил ее заодно с моими парнями?
— Прежний Джеймс, возможно, и прикончил бы. Но он разительно изменился. Стал чересчур сентиментальным. Кроме того, он потратил уже столько сил, чтобы ее защитить, что не пожалеет их и дальше. Не сомневаюсь: он привезет ее в Штаты и наверняка прихватит с собой то, что раздобыл в Ирландии. Вот тут-то мы его и накроем. Если получится — вместе с Энни Сазерленд. Впрочем, главное для нас — уничтожить Маккинли, а здесь мало что сравнится по надежности со старой доброй бомбой.
— А какие у тебя гарантии, что он вернется? И с чего ты взял, что на этот раз он кого-то к себе подпустит?
— В своих выводах я не сомневаюсь, генерал Дональд. Вот увидите: он привезет Энни прямо ко мне. А уж я подготовлю им теплую встречу. — Чуть помолчав, Мартин Полсен ухмыльнулся и добавил:
— Даже горячую.
Генерал уставился на него немигающим взглядом. Этот молодой человек был опаснее гремучей змеи — бездушный и безжалостный, всегда улыбающийся, не знающий сомнений. Впрочем, генерал ценил эти качества в мужчинах.
— Что ж, сынок, — проскрипел он. — Это твой последний шанс. Если опять подведешь меня, я возьмусь за дело сам.
Мартин Полсен не осмелился откровенно ухмыльнуться. И все же его изящно очерченные губы чуть скривились в ироничной усмешке.
— Не подведу, сэр, — твердо пообещал он. — Считайте, что Маккинли уже мертв.
— Мне бы твою уверенность, — вздохнул генерал. — До сих пор он всякий раз ухитрялся выжить.
— Прежде он был неуязвим, сэр, но теперь с этим покончено. Его ахиллесова пята — Энни Сазерленд. Не знаю, понимает она это или нет, но в ней — его погибель.
Генерал одобрительно кивнул:
— Что ж, сынок, если справишься, гарантирую тебе головокружительную карьеру.
— Справлюсь, сэр.
Глава 19
— Вот здесь мы должны расстаться. Энни уставилась на Джеймса непонимающим взглядом.
— Что вы хотите этим сказать?
— Родной таможенный контроль мы прошли, Энни. Ты уже дома, в Америке. За барьером тебя ждет Мартин. Передай ему записку — он знает, что с ней делать. А сама оставайся с ним. Он сможет тебя защитить.