Чужие игры
Шрифт:
Валентин, глядя прямо в глаза Кин, поинтересовался, действительно ли сын Тигурда имел доступ к тем самым секретным данным и технологиям?
Девушка выдержала взгляд и дала честное слово, что не знает. Какой-то доступ к Артефакту Авван имел, но не понятно, напрямую или через отца. Он не рассказывал ей ничего подробно напрямую, только делал туманные намеки – не хотел, чтобы и за ней, в случае чего, началась охота. Меньше знаешь, крепче спишь, говорил Авван.
Валентин невольно усмехнулся настолько дословному земному переводу
Кината ответила, что по действиями главкома впечатление такое, что, несмотря ни на что, Тигурд доверял администратору. Вообще в истории их взаимоотношений была некая загадочность и тайна, уходящая корнями в давние времена. Ведь Тигурд и Коулл – единственные, кто остался сейчас живыми из первых тарлан, обнаруживших Пирамиду. Почему они живут так долго – уже само по себе тайна, это не знает никто.
– Тайна, тайна! – возмутился Валентин. – Как всё просто объяснять тайной! А копнёшь глубже… Все хороши – и ваш главком, и администратор!
– Думаю, ты несправедлив к Тигурду! Ведь он меня выслушал совсем недавно и хотел поговорить с вами…
– Да? А ты спроси об отношении к справедливости у десятков разных рас, заточенных в своих Зонах! Они тебе ответят!..
– Но ведь всё совсем не так!
– Ты защищаешь Тигурда, наверное, потому что Авван – его сын!
– Вовсе нет! Янж, обрисовывая вам обстановку, тоже многое искажал. Он просто для вас хотел показаться эдаким революционером, борющимся за светлые идеи. Ему надо было, чтобы вы пошли за ним, вот и всё!
– Ну, скажем, Князю и его компании светлые идеи были не нужны… А я, тем не менее, знаю творящееся в Зонах не понаслышке – я сам оттуда!
– Почему мы с тобой только и делаем, что спорим, Валентин? Чего сейчас дадут эти споры? – Девушка подсела ближе и заглянула Остапенко в глаза.
Шорин, до сей поры скромно молчавший, прокашлялся и поднялся.
– Однако пойду я, поздно уже, – сказал он. – Может, что приятное приснится.
– Спокойной ночи, – в один голос сказали Валентин и Кината.
– Почему ты стал меня избегать? – спросила девушка Валентина, когда старшина скрылся в домике.
– Избегать?! – Капитан даже немного растерялся. – Почему? Это не так!
– Я же вижу… Скажи мне, несмотря на то, что мы с разных планет, я нравлюсь тебе? Я ведь знаю от Аввана, что тарлане и вы – совершенно одинаковые.
– Нравишься… – В горле Валентина почему-то обозначилась странная сухость.
– Правда?
– Конечно, но почему ты спрашиваешь об этом? Ты же с Авваном…
Девушка вздохнула:
– Я не знаю. После того, как у меня пропадала память, со мной словно что-то случилось. Память быстро вернулась, но… Словно всё прошлое
Валентин молча смотрел на девушку, ожидая продолжения.
– Не знаю, люблю ли я Аввана по-прежнему, – с усталой тоской в голосе сказала Кин. – Словно это было очень давно и… и закончилось. Мне кажется, что мои чувства к Аввану изменились. Я помню о нас всё, но я… – Она вздохнула и покачала головой: – Те чувства, которые были, словно умерли. Я пыталась возродить их в себе, но из этого ничего не получилось. Я больше его не люблю, хотя он очень хороший и умный. Но, если честно, его больше интересую не я, а возможности исследовать новые миры, ведь он настоящий исследователь.
– Может, всё ещё наладится? – тихо сказал Остапенко, чувствуя себя довольно глупо при этом.
– Не знаю, – вздохнула Кин.
Она сняла шлем и вдруг обвила руками шею Валентина и поцеловала в губы. Перевода тут уже не потребовалось.
В лесу стрекотали невидимые насекомые, легкий ночной ветерок шелестел в кронах пальм. Речка, весело журча, несла свои воды неизвестно куда, за границы Зоны – этой маленькой, совсем маленькой части чуждого, незнакомого мира, ставшего для людей своеобразной тюрьмой.
Но на некоторое время для Валентина и Кин окружающий мир перестал существовать. Осталось лишь единение, радость близости с инопланетной девушкой, так странно похожей на девушек Земли…
Утром Остапенко чувствовал себя полным энергии и жизнерадостным, как никогда. Осторожно выскользнув из объятий ещё спавшей Кин, капитан оделся, привёл себя в порядок и сменил на посту Шорина.
– Как ночка? – спросил его Валентин.
– Нормально, – ответил старшина. – А у тебя как?
Валентин подмигнул:
– Она просто прелесть.
– Я так и подумал, – Николай широко зевнул и побрёл на своё место, чтобы ещё поспать.
– Сегодня мы обязательно смоемся отсюда, – сказал себе капитан, – хватит! Я уверен, что идейка насчёт последовательности нажатий на кнопку должна сработать. Ты отдыхай, а потом поэкспериментируем!
Через полчаса поднялся Бигус и, протирая глаза, отправился к реке, где уже маячил Сохатый, пытавшийся ловить рыбу.
– Привет! – весело крикнул ему Остапенко.
Бегунков вяло махнул рукой, стягивая на ходу старую тельняшку. Валентин развёл огонь, искусно выложил на большом плоском камне фрукты и собрался будить Кин.
Но в домик войти он не успел.
– Стой на месте, Валентин, иначе я продырявлю тебя и твоего дружка, – раздалось за спиной.
Капитан замер – голос был ему хорошо знаком.
Валентин подчинился и медленно повернулся – сзади стоял Янж. Щиток шлема был поднят, демонстрируя нагло ухмыляющуюся физиономию. Одной рукой тарланин держал Бигуса, а второй угрожал Валентину гравитационным пистолетом. Остапенко взглянул в сторону реки – там, на берегу, неподвижно лежал Сохатый.