Чужие интриги (Эксклюзивное интервью, Эксклюзив) (др.перевод)
Шрифт:
– Что ж, вы ошиблись. Я против, – отрезал он.
– Меня зовут Барри Тревис. – Глаза мужчины словно подернулись инеем. Барри могла поклясться, что ему известно ее имя, хотя он старался не подавать виду. – Я приехала из самого Вашингтона, чтобы увидеться с вами.
– Выходит, зря тащились в такую даль. – Он неохотно положил винтовку на плечо. – Ну, где дверь, вы уже знаете, так что провожать вас я не стану. – Он отодвинулся, давая ей возможность подняться на ноги.
Барри осторожно поднялась с дивана. А потом вдруг развернулась и с размаху отвесила ему увесистую оплеуху.
– Как вы посмели
У мужчины от неожиданности отвисла челюсть.
– Дамочка, если бы я хотел вас убить, то сразу пристрелил бы, не тратя время на разговоры. Впрочем, я бы не стал пачкать собственный диван.
Одним быстрым, гибким движением он наклонился, поднял валявшуюся на полу сумку Барри и сунул ей в руки.
– А теперь выметайтесь! И не забудьте прихватить с собой эту пакость, что вы взяли почитать в дорогу.
Уезжая из Вашингтона, Барри сунула в сумку подборку статей из бульварных газет, обнаруженных ею в библиотеке – в свое время все они с удовольствием обсасывали пресловутый «роман» Бондюрана и первой леди. Если честно, Барри была согласна с тем, как Бондюран охарактеризовал эти газетенки, но ее бесило, что он имел наглость копаться в ее вещах.
– Вы рылись в моей сумке! – прошипела она.
– А вы забрались в мой дом.
– Я не почитать это взяла, мистер Бондюран. Я репортер. Веду журналистское расследование.
– Еще одна причина указать вам на дверь, – отрезал он.
Очевидно, решив, что тема исчерпана, мужчина прошел в спальню.
Барри воспользовалась передышкой, чтобы собрать в кучку разбегавшиеся мысли. Ей уже не раз случалось попадать в переделки, но никогда еще в нее не тыкали винтовкой. Грей Бондюран действительно оказался опасным человеком – собственно, ее предупреждали об этом – правда, ей трудно было поверить, что он мог вот так запросто пристрелить ее.
Скорее всего, просто решил припугнуть, в надежде, что сможет избавиться от нее очень быстро. Однако Барри не так легко было запугать. И она не намерена была сдаваться.
Барри пригладила волосы, наскоро оправила смятую одежду и откашлялась.
– Мистер Бондюран!
Он и не думал отзываться. Но это ее не обескуражило. Барри на цыпочках подкралась к дверям в спальню.
– Я только… ой!
Он уже успел снять рубашку. Барри мысленно застонала – ни капли жира! А какое тело! С ума сойти! Рельефные мышцы груди, поросль курчавых волос, ручейком спускающаяся по плоскому животу к узким бедрам, и жутковатого вида шрам вдоль ребер.
Все таблоиды в свое время напечатали одну его фотографию, вероятно, единственную, которую им удалось раздобыть. Большая часть лица на ней была закрыта солнцезащитными очками. Решительный подбородок, мощная челюсть, узкие губы, растрепанные ветром волосы и очки – собственно, вот и все, что смогла разглядеть Барри.
Теперь, когда ей представился случай увидеть то же самое лицо, только вживую, оно произвело на нее еще более сильное впечатление. Барри с трудом отвела глаза в сторону.
– Мистер Бондюран, я прождала несколько часов, чтобы иметь возможность поговорить с вами.
– Это ваша проблема.
– Меньшее, что вы можете сделать…
– Я вам ничего не должен, – отрезал он.
– Который час? – спросила Барри,
– Около четырех. – Мужчина стащил с себя башмак. Тот с грохотом упал на пол, вслед за ним последовал носок.
– Утра? – с глупым видом спросила Барри.
– Вы явились сюда из Вашингтона, чтобы спросить меня, который час? – Второй башмак полетел в сторону.
– Нет, я приехала сюда из Вашингтона, чтобы поговорить о Ванессе Меррит.
Этого он явно не ожидал. Барри поежилась под тяжелым взглядом его холодных голубых глаз.
– Вы попусту потратили время.
– Послушайте, это очень важно! Вопрос жизни и смерти.
Мужчина расстегнул брючный ремень, потом джинсы и вдруг одним быстрым движением спустил их до щиколоток.
Вероятно, он рассчитывал, что она с визгом выскочит из дома и кинется бежать. Но Барри сделала невозмутимое лицо, словно его нагота не произвела на нее ни малейшего впечатления. Хотя на самом деле это было не так. Произвела – да еще какое!
– Хотели меня шокировать, мистер Бондюран? Боюсь, вам это не удалось.
– Держу пари, что удалось, – негромко проговорил он. После чего, слегка потеснив ее, направился в ванную. Но потом вдруг неожиданно обернулся и сжал ее в объятиях.
Либо из-за того, что она внезапно оказалась прижатой к мужской груди, то ли просто от изумления, но Барри на миг лишилась дара речи. От взгляда Грея у нее подкосились ноги – она даже не сразу сообразила, что его руки уже пробрались ей под свитер. Просунув руки в широкие рукава, он ловко стянул с ее плеч бретельки лифчика, а Барри лишь в недоумении хлопала глазами. Опомнилась она, когда его загрубевшие ладони сжали ее грудь. Завопив, она шарахнулась в сторону и привалилась к стене, не сразу заметив, что увлекла за собой и его.
Бондюран припал губами к ее шее, и Барри, застонав, выгнула спину, изнывая от желания почувствовать, как его рот, его язык ласкают ее тело. Казалось, каждая клеточка в ней пробуждается от его прикосновений. Ее захлестнула волна страсти, и Барри ничего не могла с этим поделать. Она никогда еще не испытывала ничего подобного. Это было вожделение, острое, безудержное, примитивное. Инстинкт самки толкал ее в объятия самца – быстрее, настойчиво требовал он, давай же… прямо сейчас!
Спотыкаясь на каждом шагу, они двинулись к кровати. Барри стащила с себя свитер вместе с лифчиком. Минута, и они рухнули на разобранную постель, яростно стискивая друг друга в объятиях, словно два борца во время схватки не на жизнь, а на смерть. Сунув руку Барри под юбку, Бондюран стащил с нее трусики.
Затем коснулся ее лона.
Глубоко. Внутри.
Его прикосновение пронзило ее, словно удар молнии. Застонав от наслаждения, Барри приподняла бедра, отдаваясь непривычным ощущениям. Губами он ласкал ее живот, с каждой минутой поднимаясь все выше, к обнаженной груди. Барри приложила руку к его щеке и даже зажмурилась от наслаждения, когда жесткая щетина защекотала ей ладонь.
Губы и язык его двигались так неторопливо, так мучительно медленно, словно в запасе у него были годы. Она сама не заметила, как наступил оргазм. Наслаждение оказалось настолько сильным, что Барри, уже нисколько не смущаясь, накрыла его руку своей и сдвинула бедра, чтобы глубже почувствовать его внутри себя.