Чужие крылья III
Шрифт:
— Кстати, ты сегодня вечером сильно занят? — Иванов вдруг стал серьезным, — если можно дела спихнуть, то поехали.
— Куда? — удивился Виктор.
— Узнаешь, — ухмыльнулся Иванов, — я тебе обещал как-то…
…Проснулся Виктор затемно. Долго глядел спертую, липкую темноту, потом нашарил на подоконнике папиросы и зачиркал зажигалкой. Огонек осветил скромное убранство комнатенки, сложенную одежду, остатки вчерашнего пиршества на столе. Несмотря на очень раннее утро, все еще было душно, лицо ощутимо зудело от комариных укусов и он подумал, что зря не открыли
— Чего не спится? — ослепленный светом, Саблин скорее услышал, чем увидел движение на другой кровати, — дай огоньку! — У противоположной стены ночевала одна из проживающих в хатке – врачиха Роза. Они познакомились накануне вечером. Это знакомство должно было завершиться пробуждением Виктора не на узкой и неудобной лавке, а ее в кровати, но не срослось. Его несостоявшаяся партнерша заскрипела пружинами матраса, зачиркала поданной зажигалкой и, наконец, зажгла керосинку. Свет показался ему очень сильным и ярким.
— Кинь папироску, — Роза уселась на своей кровати по-турецки, ничуть не смущаясь минимумом одежды и посторонним мужчиной в комнате. Закурила, затягиваясь жадно, по-мужски. Свет осветил лицо с сеткой морщинок у глаз, темные круги под грустными черными глазами, выпирающую из-под майки грудь…
Они курили молча, думая о своем. Виктор жалел, что ввязался в эту авантюру Иванова, с посещением его "подружек". Он сперва вообще не думал идти и сначала хотел отказаться, но длящееся третью неделю мозгоимение, с переучиванием на новую матчасть, добило остатки воли. Организму требовалась хоть какая-то разрядка и он, скрепя сердце, согласился.
Как оказалось, соглашался зря. Обеим "подругам" оказалось за тридцать – в глазах Саблина, еще конечно не старухи, но… В общем, желание реализовывать намерения, в нем поугасло. Вдобавок, оказалось, что для хозяек и сам Саблин далеко не подарок. Женщины от недостатка мужского внимания отнюдь не страдали и потому седой, обожженный субъект не вызвал у них ни малейшего энтузиазма. Возможно, прояви Виктор побольше настойчивости, и он получил бы сватанное Ивановым, но, как говорится, не сложилось.
И напрасно Иванов разливался соловьем, расписывая Виктора как некоего Терминатора, без пяти минут Героя (уже все утвердили, буквально завтра в газете напишут) и просто хорошего человека. Напрасно расхваливал Розу, как чудо-врача и громко шептал Виктору в ухо, чтобы тот не сидел, а действовал. Все было зря. В итоге Иванов уединился вместе со второй женщиной в соседней комнате, а Виктор с Розой, стараясь не глядеть друг на друга, легли спать. Скрип кровати и возня, доносящиеся сквозь хлипкую дверь, сновидениям отнюдь не способствовали.
Обратно выехали еще затемно. Ветер свистел в ушах, немилосердно трясло от дикой скорости на ямах и ухабах. Дорога была убита в хлам, мотоцикл стонал, ревел мотором, и Виктору казалось, что он вот-вот рассыплется, но слепленный Ивановым из всякого хлама агрегат упрямо несся вперед. Ваня собирал его два месяца, из обломков доброго десятка разбитых нашими танкистами
— Ваня, ты зачем меня нахваливал? — закричал Саблин, стараясь перекричать рев мотора. — Я понимаю, реклама… э-э-э… агитация… но не нужно было Героем называть.
— Чего? — Иванов повернул голову, мотоцикл вильнул, заставив Саблина похолодеть и вцепиться в сиденье. Ваня засмеялся. Пришлось повторять вопрос…
— Ты, Витя, дурак, — обиженно прокричал Иванов, — чего сидел как бедный родственник? Думал, она сама трусы снимет? Надо было решительно действовать, а ты? Не возьму больше…
Виктор больше в гости к "подружкам" и не собирался. Лишь после третьего раза, он получил ответ.
— Тю, на тебя! На той неделе документы отправили! Я думал, ты знаешь…
…В небольшую командирскую землянку народ набился густо. Собралось все полковое руководство: начальники служб, командиры эскадрилий, их замы. Сразу как-то тесно и жарковато.
— Товарищи командиры, — Шубин оглядел присутствующих, — у меня для вас… известие.
Собравшиеся настороженно примолкли. Для полка, вот уже три недели просидевшего в тылу, известие могло быть только одно – отправка на фронт. Вот только верилось в это плохо – полк толком так и не переучился. Последнюю неделю вылетов почти не было, упор шел главным образом на теоретическую подготовку, да и самолетов было получено едва больше половины штата. Войска фронта начали новую наступательную операцию и весь бензин, все ресурсы уходили туда.
— Получен приказ! Завтра перелетим на аэродром Белый Колодец, будем оттуда работать, тута. Машины полка распределим по двум эскадрильям. Одна эскадрилья, — он обвел глазами комэсков. — Вторая сегодня же убывает в тыл, за новыми самолетами. — Товарищ капитан, — обратился Шубин уже к Щеглову, — очень надеюсь, что вы быстро справитесь. Остающиеся начнут воевать.
Он немного помолчал и продолжил
— Я разговаривал с комдивом. Он сказал, что полк будут использовать главным образом как резерв командования ну и еще для разведки. Так что у нас еще остается время для ввода в строй молодежи… А теперь хотелось бы услышать ваше мнение по вопросам предстоящего перебазирования…
Для перелета техсостава выделили два "дугласа", поэтому перебазирование прошло быстро. Фронтовой аэродром встретил легким дождем и слабым ветерком. Дождь подкрасил молоденькую, появившуюся после недавних дождей траву, прибил пыль, и казалось что здесь, на фронте, даже дышится легче. Видимо поэтому все прибывшие действовали быстро. Быстро рассредоточили самолеты и также быстро принялись осваивать жилой фонд ближайшей деревни. Здесь правда пришлось вспоминать старую пословицу "в тесноте да не в обиде". Жилья практически не было, а все мало-мальски пригодное для проживания, оккупировали прибывшие штабы полков дивизии. Летчикам третьей эскадрильи пришлось ютиться в каком-то сарае, радовало лишь, что используемое вместо матрасов сено было свежим…