Чужие крылья III
Шрифт:
— А теперь отвлечемся от тактики, поговорим по общим вопросам, — Виктор вытер исписанную мелом школьную доску, повернулся к аудитории. Младшие лейтенанты смотрели на него немного устало, теорией их успели досыта накормить еще в школе. Примостившийся на задней парте Щеглов, посматривал как обычно с интересом. Капитан на эти занятия стал ходить добровольно и это пошло всем на пользу. Хоть в вопросах тактики он разбирался все еще слабо, но летный опыт имел богатейший.
— Разберем ситуацию, когда вы остались одни, без ведущего. К сожалению, это очень частый случай в практике молодых летчиков.
Аудитория затихла. Молодежь, уже наученная, что не все, что им преподавали в авиашколе оказывается правильным и нужным на фронте, молчала, предпочитая получать уже готовые ответы.
— Восстановить ориентировку, — засмеялся с задней парты Щеглов.
— Разрешите, — в дверь протиснулся молоденький красноармеец, — товарищ старший лейтенант, вас срочно вызывает командир.
На лицах младлеев, при виде такого нарушения устава, нарисовался праведный гнев. Виктор только усмехнулся.
— К сожалению, вынужден вас покинуть. Товарищ капитан, может быть, продолжите занятие как быстро восстановить ориентировку на местности? Для закрепления навыков…
Из землянки командира доносились громкие голоса. Войдя в помещение, Виктор сначала увидел широченную спину, подполковничьи погоны и короткий ежик присыпанных сединой волос. Из-за спины выглядывал весело скалящийся Шубин.
— Старший лейтенант Саблин по вашему приказанию прибыл, — отрапортовал Виктор.
Незнакомый подполковник повернулся, и улыбка у Виктора растянулась от уха до уха. Перед ним стоял Дорохов, его второй командир.
— Здравия желаю товарищ подполковник, — гаркнул во всю мощь Виктор.
— Эк как оглушил, — сказал Дорохов, распахивая объятья…
…Было уже за полночь. Галка убрала со стола, оставив лишь немудреную закусь, а три человека сидели и вспоминали: кто выжил, кто пропал без вести, а кого война забрала совсем. Последних было много.
— Тебя сбили, а потом, через день ранило Турчанинова, — Дорохов говорил медленно, с расстановкой, — его доктор, в госпиталь отвез, а там ты лежишь. Я тогда механика твоего, отправил, чтобы он вещи и документы передал. А потом… — он обреченно махнул рукой, — от полка осталось четыре самолета и нам дали приказ эвакуироваться за Волгу. Вся армия на Кавказ, а мы – за Волгу. Там пополнение дали – вышла сборная солянка. Летчики прямо с самолетами из других полков прибывали. Разбитых. И опять в мясорубку, уже под Сталинград. Четыре "ЛаГГа" и шесть "Яков", — он мрачно усмехнулся. — Сожгли нас за четыре дня. Двое всего и осталось, я и Лукьянов. Я раненый, — Дорохов показал правую руку, ее кисть пересекал багровый рубец, — а его сильно побило при посадке. В общем, мы в госпиталь, полк расформировали. Вот так вот… А сейчас я в армии, инспектор по технике пилотирования. Буду вас проверять…
Они замолчали. Комната утопала в клубах табачного дыма. Он маскировал собеседников лишь, мерцающие в полумраке огни папирос показывали кто где.
— Димка, — вдруг сказал Дорохов, — а чего это ты комэску своему награды зажимаешь? Ты же сам говорил, что он почти два десятка насшибал, а орденов не добавилось. Даже то, что положено, не дал. Пьет?
— Не понял? —
— На Саблина же орден еще в августе сорок второго пришел, за таран. "Знамя!" Я его лично в пакет с его документами вместе с приказом вкладывал, когда дела сдавал. В личное дело, правда, записать не успел, не до того было, — Дорохов качнул изуродованной кистью.
— Та-ак, — нехорошо ощерился Шубин. — Тута у меня кто-то допрыгался. Ой, как допрыгался…
— Что-то я ничего не понимаю, — захлопал глазами Виктор.
— Да все просто, — пояснил комполка. — Твое личное дело я не смотрел тута, зачем? Я тебя и так знаю, как облупленного. А кроме меня вскрывать мог только Прутков. Вот и думай теперь.
— Да как-то это мелко. И подло, — удивился Виктор.
— Ты плохо знаешь нашего начштаба, — ухмыльнулся Шубин, — но теперь-то эта падла очкастая допрыгалась…
…Заруливать на стоянку было сущим кошмаром. Широкий капот истребителя совершенно закрывал обзор вперед, приходилось ехать змейкой, да ориентироваться на сигналы Палыча. Наконец, повинуясь жесту механика, Виктор затормозил, перекрыл кран, выключил зажигание. Винт замер, и он принялся отстегиваться от ремней. Под регланом все было мокрым от пота, в кабине нового истребителя оказалось неприятно жарко, словно в сауне. Все это, вместе с летней жарой превратили вылет в натуральную душегубку.
— С легким паром, — Соломин ухмыльнулся глядя на мокрого, взъерошенного Виктора. — Чего-то ты выглядишь неважно. В бане был?
На новом самолете Виктор вылетел вторым, после Шубина и все сильно интересовались его впечатлениями.
— На тебя посмотрю, — огрызнулся Саблин, скидывая реглан и гимнастерку. — Одно скажу, что не "Як". Другой самолет, сильно другой. Но ничего. Машина хорошая, мне нравится.
— Щас проверим! — засмеялся Соломин. — Давай, не задерживай, моя очередь летать. Сегодня танцы, не хочу застрять тут до ночи…
Наш уголок нам никогда не тесен, Когда ты в нем, то в нем цветет весна……битый фронтовой жизнью патефон потрескивал, шипел, и разобрать слова песни было непросто. Однако это никого особо не интересовало: музыка щедро разливалась в стенах зала, все танцевали. Кружились пары, блестели ордена и погоны, выделялись редкие гражданские платья, мелькали лица. Школьный актовый зал оказался забит народом – афиша, извещавшая о том, что после кинофильма будут танцы, висела целый день и мало кто в полку про это не знал.
— Ну, какая программа на сегодня? — хохотнул Литвинов. — Еще по сотке и спать?
Они с Саблиным, специально в этот вечер нарядившись в новенькую, только неделю назад выданную, форму с золотыми погонами, сидели на деревянных лавках, расставленных вдоль стен в процессе превращения кинозала в танцплощадку. Таких сидельцев было довольно много. Некоторые приходили на танцы, чтобы просто поглазеть на танцующих, некоторые стеснялись, некоторые кого-то ждали. Народу, и кавалеров и дам было в достатке.
— Мне летать завтра, — ответил Виктор, — так что обойдусь.
— О, гляди, и эта тут. Следователь. Вика, которая…