Чужие земли
Шрифт:
Освободившейся рукой пытаюсь бандита оттолкнуть. Сам ведь понимаю, что без толку, только времени на что-то другое нет. Да и нога опять болью взорвалась. Бандит на нее как раз навалился. От боли рука моя слабеет и… бандит с ножом в глазу валится прямо на меня. Кровью своей лицо мне заливает, а я ничего понять не могу.
И только когда надо мной склоняется Эрве, до меня начинает что-то доходить.
– Э-э, - только и могу вымолвить.
– А ты что, Волчонок, думал, что я ни на что, кроме заклятий не способен? С заклятьями не проживешь,
– Да уж… Знаю.
– А кого выберешь. Этого илота или меня?
Дири! Он же вот-вот обессилит, надо спешить, если еще не поздно.
– Помоги мне встать, - хриплю я. – Надо Дири снимать с костра.
А сам чуть от боли в ноге не кричу. Как же мне бежать, я даже ковылять не могу?
– Эрве, пожалуйста, помоги. Спаси его.
– Да?
– Я прошу. Буду твоим должником.
– Ну, смотри, Волчонок.
Вытащил он нож из глазницы бандита и побежал спасать Дири, этого гаденыша, который, кажется, и не гаденыш.
Успел все-таки. А я, не теряя времени, дополз до двух ближайших бандитов, которых штырем ткнул. Оба живы, стонут, за окровавленное лицо схватившись. Но попал я им точно не в глаза, значит, живы будут. Снял я с них амулеты, да оружие отобрал. Мечи рядышком валялись, их я в сторонку кинул, а самих обыскал, по паре ножей и кинжалов найдя.
Тут и Эрве вернулся. Насчет Дири меня успокоил, а у самого с кинжала кровь капает. Хоть и темно, но в отблесках костра видно, что что-то каплет. А что может капать, если не кровь? И ясно не бандита, которого Эрве ножом в глаз убил. Кровь посвежее будет. Немного похолодел я, уж не Дири ли он зарезал? А Эрве меня успокоил. Это он добил тех двух бандитов, которых я магической саблей по шее рубанул. Живы они тогда остались.
Ничего себе – успокоил? А, каково? Пацан, на лицо милашка, запросто людей режет, ножи кидает, в глаз попадая. Пока я все это переваривал, он моих пленников тоже оприходовал. По горлышку. Мне как-то сразу поплохело, в глазах потемнело, и я отрубился.
Очнулся я все той же ночью, сколько в отключке валялся, не знаю. Рядом Эрве сидит, зевает.
– А где Дири?
– Илот там же лежит, отдыхает, - зло скалится Эрве.
– Чего злишься?
– Зачем он тебя сдался? Ты как хочешь, но утром можешь дать ему коня, даже двух, пусть отсюда уходит. Это мое слово.
Опять в нем грасс проснулся.
– Твое? А меня спросил?
– Забыл, что обещал должником мне быть?
Вот наглец! Хотя всегда таким был, только в последнее время не выеживался. Тогда ему не до этого было, надо ноги успеть делать.
– Помню, Эрве. Но давай я с ним поговорю, а потом и решать будем.
– Поговорить можешь, но чтобы утром его здесь не было. Я так хочу, - жестко сказал, как отрезал.
Вот ведь, натура грасса так и вылезает. Ну что мне с ним делать? Я вроде ему что-то такое говорил, обещал. Признал, что должник. Но с Дири все равно
Поработал Эрве над моей ногой, сразу полегчало, до второго костра сам дошел. Дири рядышком лежит. Голый, руки по-прежнему связаны. И на меня смотрит. Только выражение глаз не вижу – ночь все-таки. Эрве остался где-то позади. Первым делом веревку на руках разрезал.
– А наши где? – голос пацаненка совсем слабый.
– Нет их.
– Ты их убил?
– Не только я. Вместе с Эрве.
– Он тоже? У них же амулеты у всех.
– Он ножом.
– Как? – Голосок у пацаненка аж прорезался, - он же слабак, я его одной рукой повалить могу.
– Эрве грасс все-таки, не только заклятьем может.
– А ты… простите, вы, господин, тоже грасс?
– Какой я господин…
– Если вы благородный, то я лежать не должен, это оскорбительно. Но мне сейчас не встать.
Ноги я его осмотрел, видно плохо, но целы ноги, только грязны до ужаса.
– Я не благородный.
– Да? Как скажете, господин.
– Не называй меня господином.
– Я же илот, всех взрослых свободных людей так должен называть.
– Ты больше не илот.
– Как это?
– Ты зачем бандитов в сторону увел? Видел же, куда мы побежали.
– Я не мог… не хотел, чтобы вас…
– И в итоге сам пострадал.
– Так я илот.
– Хватит, надоело. Не называй меня господином. Это, во-первых. Понял?
– Да, господин.
– Ну что же мне с тобой…
– Простите, господин, я больше не буду.
– М-да уж. Во-вторых, не называй себя илотом.
– Но я же ил… Я же этот, которым вы запретили…
– Считай, что я тебя освободил.
– Вы мой хозяин! Спасибо, господин! Ой, простите, гос… Ой!.. Я свободен?
– Да, считай, что я тебя освободил. Но ответь, ты же знал, что с тобой могут сделать? Отвечай честно!
– Знал.
– И почему все-таки это сделал?
– Вы не такой, как господин Уструй. Совсем не такой. Я вас вначале страшно ненавидел, а потом нет. И очень сильно захотел, чтобы вы стали мне хозяином.
– Опять зарядил – господин, хозяин. Не люблю я этого.
– Но для благородного…
– С чего ты взял, что я благородный?
– Я понял. Догадался. Вы не бойтесь, я буду молчать. Никому не скажу. Я не болтун.
– О чем не скажешь?
– Я понял…
– Что понял, да говори уже!
– Вы грасс. – Дири зашептал, - Да? Я понял, вы волшбой владеете. Не бойтесь, никто не узнает. Господин Эрве не узнает.
Ну, Эрве-то узнает. Как только рассветет, то поймет, как я мог справиться с пятерыми бандитами. И тогда моя тайна раскроется. Долго же я скрывал! Как там тот маг сказал про меня? Пустой вилан? Эрве очень удивится. Кстати, а ведь это выход. Как примирить Эрве с Дири. Сейчас Эрве на коне. Меня спас, Дири тоже, вот и раскомандовался, грасс сопливый. Посмотрим, что ты утром скажешь. Посмотрим!