Чужими руками
Шрифт:
А через мгновение спецагент уже вился кольцами на тра»е. Кнутсен превратился в танцующего удава. Слава богу – не пятью минутами раньше.
Платон наверняка был бы сожран, но он не застыл в столбняке, а со всех ног понесся к грузовику. Рассольников успел вскочить в кабину и захлопнуть дверцу, прежде чем удав добрался до «мерседеса». Теперь надо было ждать, когда закончится приступ изменки. «Как же я буду ехать дальше? – думал археолог, глядя, как здоровенная голодная змеюка, разевая пасть, пляшет на хвосте. Удав исходил слюной, но добраться до Рассольникова не мог. – В любую минуту Кнутсен может снова превратиться, и уж
Надо решаться. Самое время обеспечить себе будущее. Бластер под рукой. Располовинить гадину, избавиться от опасного попутчика – чего проще? Очень легко и вполне логично – да только как потом жить? Надо рвать когти: включить катализ и выжать педаль «газа». Уж кто-кто, а спецагент не пропадет в степи, да еще с оружием».
Однако рука не поднималась нажать кнопку. Археолог трогал кончиком пальца заветный кругляш из черного пластика, поглаживал его, даже царапнул ногтем. Не нажималось… Танцующий удав наконец плюнул на грузовик и пополз охотиться в степь.
«Если трезво рассудить: первое же нападение – и я покойник. В одиночку у меня мало шансов добраться до „яйца“, – думал Рассольников, оставив в покое злосчастную кнопку. Теперь он покусывал костяшки пальцев. – Значит, мне нужен чертов Кнутсен – но только ручной. Отличная идея. Которую засушить – и в рамку, под стекло…»
Но вот в голове археолога родилась дельная мысль. «Была не была!» Он откинулся на спинку сиденья и, чтобы не терять времени зря, стал подкрепляться. И когда Серый Лис вновь принял человеческий облик и вернулся за холм, то с удивлением обнаружил, что грузовик стоит на прежнем месте, а Платон Рассольников с задумчивым видом грызет сушеные курагофиники.
– С голодухи, небось, подыхаешь, – сочувственно произнес тот, оглядев перепачканного пылью голого Кнутсена. Судя по его впалому животу, с добычей спецагенту не повезло.
Серый Лис залез в кабину «мерседеса».
– На, пожуй. – Археолог протянул спецагенту холщовый мешок с сухофруктами. А еще в кабине был завернутый в тряпочку кусок бастурмы.
Серый Лис набросился на еду. Знаменитый метаморфический жор – после каждого превращения организм требует массу энергии. Закончив трапезу, Кнутсен похлопал себя по голым бокам и, по-прежнему не произнеся ни слова, отправился на место боя. Там он подобрал свою форму и вернулся к грузовику одетым.
– Ты почему здесь? – наконец заговорил Кнутсен. – Я был о тебе лучшего мнения.
По загривку Платона пробежал холодок: «Неужто я влип?»
– Отныне мы – напарники, – Рассольников постарался говорить как можно уверенней. – Нам одинаково противопоказана встреча с Карантином, и мы уберемся отсюда на моем корабле.
– Это что-то новенькое, – усмехнулся спецагент.
На самом деле ему было не до веселья. По дороге Серый Лис уже давно размышлял о превратностях судьбы и о том, что ему совсем не хочется убивать непутевого археолога. Но и оставлять в живых опасного свидетеля нельзя. Это ПРОТИВ ПРАВИЛ и против здравого смысла. И вот новый поворот: гробокопатель пытается обработать Кнутсена.
– Ты заболел изменкой, да еще в особо тяжелой форме, и потому стал опасен для общества, – продолжал археолог. – На любой планете тебя немедленно посадят
Грузовик мчался по степи. Серый Лис машинально крутил баранку. Он слышал и не слышал Платона. Спецагент до сих пор не воспринимал свою болезнь всерьез, и потому все усилия Платона были впустую.
«Как заткнуть рот человеку, у которого отбираешь всю его драгоценную, с риском для жизни завоеванную добычу? – думал спецагент. – Хай ведь поднимет на всю галактику. Дать ему КОМАНДНЫЙ посыл, приказав забыть события последних месяцев? Но появятся заказчики и напомнят про должок. И что он им ответит? Извините, амнезия замучила? А миллионы-то потрачены. Уж лучше самому прикончить беднягу – быстро и безболезненно, чтоб его потом не пытали, стремясь узнать, куда он дел бочайские „игрушки“. Или усыпить и сбросить на какую-нибудь необитаемую планету? Оставлю ему оружие, кой-какой инструмент и паек на первое время. Авось выживет: археолог все-таки– не бухгалтер…»
– Отныне у тебя нет будущего в разведке. В любой момент ты можешь ПРЕВРАТИТЬСЯ и провалить операцию. Напротив, ты становишься опасен для фирмы: все твои знания, умения, пароли, коды, явки остаются при тебе, а уверенности, что они умрут вместе с тобой, больше нет, – продолжал Рассольников. – ТЫ СТАЛ УЯЗВИМ. Вот вернешься на Аламагордо – и что? Сначала тебя примут с распростертыми объятиями, но, как только заберут «игрушки», тебя тотчас отправят «полечиться». Пожизненное заключение во внутренней тюрьме Здравдепа. Уж ты-то знаешь, что это такое…
Внезапно Кнутсена пронзило: «Все так и будет. Точь-в-точь. Глупо прятаться от правды и рассчитывать на авось. Изменку надолго не скроешь. Что же делать, черт дери?!» Спецагент помрачнел и вцепился в руль «мерседеса» как утопающий – в спасательный круг, но спасения не было.
– Чтобы свалить отсюда по-тихому и начать новую жизнь, нужно много денег, – проникновенно сказал археолог. – Если ты станешь моим партнером, я отдам тебе половину гонорара, который мне заплатят пузанчики.
Произнес – и самому стало душно. Так легко Платон еще никогда не расставался с миллионами. Серый Лис повернул голову и внимательно посмотрел на Рассольникова.
– Ну что, по рукам? – археолог протянул спецагенту ладонь.
Тот молча шлепнул по ней в знак согласия и устремил взгляд вперед. Платон помалкивал.
ГЛАВА 25
ЗМЕИНОЕ ГНЕЗДО
«Как часто мы мешаем друг дружке – ив результате проигрывают все до одного. Высокое искусство – столкнуть лбами своих противников и выйти победителем из безнадежной ситуации. Завидую подобным умельцам; впрочем, этому мастерству учат в любой спецшколе галактики, да только не всем учение идет впрок».
Когда до Сияющего-В-Кущах осталось километров сто, Серый Лис затормозил, застопорил движок и вылез из кабины.
– Ты чего? – встревожился Платон.
Спецагент не ответил. Он нервно расхаживал перед пыльным бампером. Археолог тоже выбрался из машины на искрошенный гусеницами асфальт. Это было имперское шоссе, одна из лучших дорог Бочасты.
– Нас ждут, – наконец сообщил Кнутсен. – Все агенты остались в городе, несмотря на войну. И теперь…– Он не договорил, ибо не знал, что сказать.