Чужое лицо

Моррелл Дэвид

Брендан поехал по извилистой аллее мимо тенистых деревьев, цветников и фонтанов, направляясь к трехэтажному особняку. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он увидел, что охранник запер ворота, и заметил, что какие-то вооруженные люди патрулируют участок, вышагивая вдоль стены.

– Мне сейчас гораздо страшнее, чем когда я ездила на яхту Драммонда, призналась Холли.
– Неужели ты никогда не чувствуешь?..

– Каждый раз.

– Тогда почему, скажи на милость, ты продолжаешь этим заниматься?

– У меня нет выбора.

–

В этом случае, может, и нет. Но в других...

– Нет выбора, - повторил Бьюкенен.
– Если ты военный человек, то подчиняешься приказам.

– Но ведь сейчас ты никому не подчиняешься. И, кроме того, у тебя не было необходимости поступать на военную службу.

– Ты не права, - возразил Бьюкенен, думая о том, как им тогда овладело это навязчивое стремление наказать себя за убийство брата. Он тут же отогнал эту мысль, встревоженный тем, что позволил себе отвлечься. Хуана. Надо быть внимательнее. Вместо Томми надо все время думать о Хуане.

– Знаешь, мне кажется, что я никогда еще так не боялась, - проговорила Холли.

– Это нервы - как перед выходом на сцену. Постарайся расслабиться. Для пас это только прикидка, - успокоил ее Бьюкенен.
– Мне надо разведать, как охраняют Дельгадо. А твоя роль не должна представить особенной трудности. Просто бери интервью, и все. Ты ничем не рискуешь. Чего никак нельзя будет сказать о положении, в котором окажется Дельгадо, когда я вычислю, как к нему подобраться.

Не выдавая своего волнения, Бьюкенен припарковался перед домом. Выйдя из машины, он заметил и других охранников, не считая садовников, которые явно интересовались больше посетителями, чем своими непосредственными обязанностями. Можно было заметить телекамеры внутренней системы слежения, проходящие по окнам провода, металлические ящики в кустах - детекторы охранной сигнализации.

Подавив эмоции, Бьюкенен назвал Холли и себя слуге, вышедшему встретить их. Тот проводил гостей в прохладный, затененный, гулкий мраморный вестибюль. Они прошли мимо широкой закругленной лестницы, потом дальше по коридору и оказались в кабинете, отделанном панелями красного дерева. Кабинет, в котором пахло воском и политурой, был обставлен кожаной мебелью и украшен охотничьими трофеями; за сверкающими стеклами шкафов и витрин можно было видеть множество винтовок и ружей.

Бьюкенен сразу узнал Дельгадо, как только тот поднялся из-за письменного стола. Он казался еще более крючконосым, более надменным, чем на видеопленке и фотографиях. Кроме того, он выглядел очень бледным и худым, его щеки ввалились, словно у тяжело больного человека.

– Добро пожаловать, - приветствовал он гостей. Бьюкенен живо представил себе запечатленные на пленке сцены, где Дельгадо насилует и убивает Марию Томес. Как только он получит нужную ему информацию, он покончит с Дельгадо.

Дельгадо подошел ближе. Его английский был очень хорош, хотя и страдал некоторой вычурностью.

– Всегда приятно беседовать с представителями американской прессы,

особенно когда речь идет о столь известном издании, как "Вашингтон пост". Сеньорита?.. Простите меня. Я забыл имя, которое назвал мой секретарь...

– Холли Маккой, А это мой переводчик Тед Райли.

Дельгадо пожал им руки.

– Прекрасно.
– Он игнорировал Бьюкенена, сосредоточив свое внимание на Холли, внешность которой явно произвела на него впечатление.
– Поскольку я говорю по-английски, ваш переводчик нам не нужен.

– Я также и фотограф, - улыбнулся Бьюкенен.

Дельгадо сделал отстраняющий жест.

– Фотографии можно будет сделать потом. Сеньорита Маккой, что предложить вам выпить перед ленчем? Может быть, вина?

– Благодарю вас, но, по-моему, чуть-чуть рановато...

– Чудесно, - перебил ее Бьюкенен.
– С удовольствием выпьем вина.
– У него не было времени научить Холли не отказываться выпить с объектом. Такой отказ подавляет у собеседника желание быть общительным, вызывает у него подозрение, что у вас есть причина во что бы то ни стало сохранить контроль над собой.

– А впрочем, почему бы нет?
– подхватила Холли.
– Перед ленчем.

– Красного или белого?

– Пожалуй, белого.

– "Шардонне"?

– Замечательно.

– Мне то же самое, - добавил Бьюкенен. Продолжая игнорировать его, Дельгадо повернулся к слуге в белой куртке, стоявшему возле двери.

– Ты слышал, Карлос?

– Да, сеньор Дельгадо.

Слуга, пятясь, вышел за дверь и удалился по коридору.

– Садитесь, пожалуйста, - Дельгадо подвел Холли к одному из мягких кожаных кресел.

Бьюкенен, который последовал за ними, заметил во внутреннем дворике за стеклянной дверью, ведущей оттуда в кабинет, какого-то человека. Это был явный американец, лет тридцати пяти, хорошо одетый, светловолосый, приятной наружности.

Заметив, что заинтересовал Бьюкенена, человек кивнул ему и улыбнулся мальчишеской улыбкой.

Дельгадо между тем говорил:

– Я знаю, что американцы любят жить и работать по насыщенному графику, так что если вы хотите задать мне какие-то вопросы перед ленчем, то не стесняйтесь.

Через стеклянную дверь из патио вошел тот человек.

– А, Реймонд, - обратился к нему Дельгадо.
– Вернулся с прогулки? Входи. У меня тут гости, с которыми я хочу тебя познакомить. Эта сеньорита Маккой из "Вашингтон пост".

Реймонд почтительно наклонил голову и подошел к Холли.

– Очень рад.
– Он пожал ей руку. Что-то в этом рукопожатии заставило ее вздрогнуть. Реймонд повернулся к Бьюкенену.

– Здравствуйте. Мистер?..

– Райли. Тед.

Они обменялись рукопожатием.

Бьюкенен сразу ощутил, как что-то ужалило его в правую ладонь.

Ладонь горела.

Рука постепенно немела.

Встревоженный, он взглянул на Холли, которая в ужасе смотрела на свою правую руку.