Чужое лицо
Шрифт:
– Для выживания?
– переспросил басом охранник, стоявший за спиной Бьюкенена, потом схватил его за волосы и рывком поднял ему голову.
– Если не хочешь, чтобы я выдрал тебе волосы, то будешь для выживания говорить по-испански.
– Un росо.
– Бьюкенен выдохнул воздух.
– Немного. Это все, что я знаю.
– Почему ты убил тех троих в Канкуне?
– О чем вы говорите? Я никого не убивал.
Тучный следователь в промокшей от пота форме с усилием отклеился от скамьи, всколыхнув при этом живот, тяжело приблизился к Бьюкенену
– Тебе знаком этот рисунок?
– прорычал он.
– А мне он, ciertamente, знаком. Dios, si. Он мне напоминает тебя. У нас есть свидетель, твой же соотечественник, yangui, который видел, как ты убил троих в Канкуне.
– Я сказал вам, что не знаю, о чем вы говорите.
– Бьюкенен зло посмотрел на него.
– Этот человек на рисукке похож на меня и еще на пару сотен тысяч других американцев.
– Бьюкенен дал передышку своему охрипшему голосу.
– Это может быть кто угодно.
– Он перевел дыхание.
– Признаю, что пару дней назад я был в Канкуне.
– Он провел языком по пересохшим губам.
– Но мне ничего не известно ни о каких убийствах.
– Ты лжешь!
– Следователь поднял отрезок резинового шланга и ударил им Бьюкенена по животу.
Бьюкенен застонал, но не мог согнуться из-за веревок, которыми был привязан к спинке стула. Если бы он не увидел, что жирный тип начал неуклюже замахиваться шлангом, то не успел бы напрячь мышцы живота в достаточной степени, чтобы уменьшить боль. Притворившись, что удар был больнее, чем на самом деле, Бьюкенен закрыл глаза и откинул назад голову.
– За дурака меня считаешь?
– заорал следователь.
– Признавайся! Ты лжешь!
– Нет, - пробормотал Бьюкенен.
– Лжет ваш свидетель.
– По его телу пробежала дрожь.
– Если вообще существует свидетель. Откуда ему взяться? Я никого не убивал. Я ничего не знаю о...
При каждом ударе, который наносил ему следователь, Бьюкенен ухитрялся что-то выгадать для себя: вздрагивал и менялся в лице якобы от боли, глубоко втягивал в себя воздух и отдыхал. Так как полицейские уже отобрали у него часы и бумажник, то ему нечем было попытаться подкупить их. Да он и не думал, что подкуп сработал бы в данном случае. В самом деле, такой жест был бы равносилен признанию вины. Ему оставалось только по-прежнему играть свою роль, возмущенно настаивать на своей невиновности.
Следователь взял в руки паспорт Бьюкенена и повторил тем же презрительным тоном: "Виктор Грант".
– Да.
– Даже твоя фотография в паспорте похожа на этот рисунок.
– Этот рисунок ничего не стоит, - сказал Бьюкенен.
– Похоже, что его нарисовал десятилетний ребенок.
Следователь постучал отрезком шланга по повязке, наложенной на рану в плече.
– Каков твой род занятий?
Морщась, Бьюкенен
– А что ты делал в Мексике?
Морщась еще выразительнее, Бьюкенен назвал фамилию клиента, увидеться с которым он якобы приезжал. Он чувствовал, как распухает под повязкой рана. Каждый раз, когда следователь стучал по ней, болезненное давление раны усиливалось, будто она вот-вот должна была порвать швы и раскрыться.
– Значит, ты утверждаешь, что ты здесь не для удовольствия, а для дела?
– Но ведь оказаться в Мексике - это всегда удовольствие, не так ли? Бьюкенен сморщился и покосился на резиновый шланг, которым следователь еще сильнее постукивал по больному месту. От боли у него все поплыло перед глазами. Скоро он опять потеряет сознание.
– Тогда почему у тебя не было деловой визы?
Бьюкенен ощутил во рту вкус желудочного сока.
– Потому что я только за пару дней узнал, что клиент настаивает на моем приезде сюда. Чтобы получить деловую визу, нужно время. Вместо этого я взял туристическую карточку. Это намного легче.
Следователь концом шланга с силой поддел подбородок Бьюкенена.
– Ты проник в Мексику нелегально.
– Он пристально уставился Бьюкенену в глаза, потом убрал шланг, чтобы тот мог говорить.
Из-за манипуляций со шлангом горло Бьюкенена распухло, и голос стал еще более хриплым.
– Сначала вы обвиняете меня в убийстве трех человек.
– Дышать стало труднее.
– Теперь придираетесь из-за того, что я не запасся деловой визой. Что следующее на очереди? Собираетесь обвинить меня в том, что я помочился вам на пол? Потому что именно это мне и придется сделать, если мне не разрешат сходить в туалет в ближайшем будущем.
Стоявший за спиной Бьюкенена охранник снова дернул его за волосы, да так, что на глазах у него выступили слезы.
– Ты, видно, не понимаешь, что это все серьезно.
– Ошибаетесь. Поверьте, я думаю, что это очень серьезно.
– Но по тебе не скажешь, что ты боишься.
– Нет, что вы: я боюсь. Можно сказать, до чертиков боюсь.
Глаза следователя сверкнули злобным удовлетворением.
– Но так как я не делал того, что вы мне приписываете, то я еще и в бешенстве.
– Бьюкенен заставил себя продолжать.
– Мне все это надоело. Каждое слово давалось ему с трудом.
– Я требую адвоката.
Следователь уставился на него, словно не веря своим ушам, потом оглушительно захохотал, тряся своим огромным животом.
– Адвоката?
Охранник за спиной Бьюкенена тоже засмеялся.
– Un jurisconsulto?
– с насмешкой переспросил следователь.
– Que tu necesitas estd un sacerdote?
– Он сильно ударил его шлангом по голеням.
– Что ты об этом думаешь?
– Я сказал вам, что почти не знаю испанского.
– А я сказал, что тебе нужен не адвокат, а священник. Потому что теперь тебе, Виктор Грант, помогут только молитвы.