Чужое место

Величко Андрей Феликсович

— Как я понял, ваше величество хочет иметь личный отряд наемных убийц.

— Вынужден вас разочаровать, вы ошиблись сразу по двум пунктам. Первый — вам предлагается не найм, а служба. И второй — смысл ее будет не в убийствах. Кстати, отвыкайте от такой не самой благозвучной терминологии. В упомянутых вами случаях используется слово «ликвидация». Так вот, не они будут главной задачей и смыслом вашей службы, а защита интересов России. Как у солдат, но они воют только тогда, когда война, а вам это придется делать и в мирное время. Что, в числе прочего, подразумевает повышенные должностные оклады. Похоже, у вас еще есть сомнения, поэтому давайте попробуем осветить вопрос более основательно. Итак, утверждение первое — я самодержавный монарх. Против этого у вас какие —

нибудь возражения есть?

— Никак нет, ваше императорское величество.

— Хорошо. Тогда как вам кажется, зачем такой нужен — именно самодержавный?

— Э… — немного растерялся Ефимов, — на Руси так издревле заведено. Православие, самодержавие…

— Народность, — кивнул император, — а еще, наверное, лепота и духовные скрепы. Нет, исторические корни в качестве оправдания не годятся. Наши предки голые с дубинами по лесам бегали, так что, может и нам вернуться, так сказать, к истокам? Или давайте все — таки попробуем разобраться?

— Рад был бы, ваше величество.

— Тогда переходим ко второму утверждению. Оно таково — Россия должна жить по закону, а не по произволу чиновников, вплоть до самых мелких. Причем по справедливому закону.

— Согласен, ваше величество, но как этого достичь?

— Без фигуры самодержавного монарха — никак. То есть невозможно. И не только потому, что чиновники в массе своей ворье и сволочи. Будь они даже лучшими людьми империи, все равно ничего не получилось бы. Просто потому, что даже самый лучший и справедливый закон всегда опирается на уже случавшееся ранее. Но жизнь постоянно меняется, и законы за этими изменениями элементарно не успевают. Кроме того, далеко не все из них лучшие. Как сказал Николай Первый, «кроме закона, должна быть еще и справедливость». А как ее творить? Если каждый сам начнет выбирать, когда действовать по закону, а когда по велению души, получится полное безобразие. То есть произвол всех, имеющих власть или деньги. И раз уж совсем без него обойтись нельзя, то пусть это будет произвол одного человека, интересы которого в идеале неотделимы от интересов державы, а не произвол ненасытной толпы местных царьков.

Разумеется, это право самодержца должно быть жестко регламентировано, и со временем так оно и будет. В том — то и дело, что самодержавие вовсе не является антагонистом конституционного строя. В основном законе просто должно быть записано, что никакое установление никогда не может быть идеальным. И компенсация отдельных неидеальностей в режиме ручного управления возлагается на императора. А ему для этого нужен инструмент, то есть отряд специального назначения, про который мы ведем речь. В таком виде понятнее?

— Так точно, ваше императорское величество. Прошу принять меня на службу в этот отряд.

— Вы приняты. Двух недель на увольнение из газеты, устройство личных дел и переезд вам хватит? Тогда на обратном пути зайдите в бухгалтерию, сопровождающий покажет, где она, и получите аванс. И, значит, десятого ноября я жду вас здесь в десять утра.

— Слушаюсь, ваше им…

— Ох, да что же вы так орете — то? У нас тут порядки почти как во флоте, там в повседневном общении офицеры обращаются к друг другу по имени — отчеству. И не повышая голоса.

— Слушаюсь, Александр Александрович.

Глава 20

Могу вам определенно сказать, причем на основании собственного опыта, что мечтать за рулем вредно для здоровья. Я это знал еще в прошлой жизни, но чисто теоретически, проверять мне и в голову не приходило. Ну, а в этой — сподобился. Решил, что раз уж в радиусе как минимум сотни километров вокруг нет ни одного движущегося механического транспортного средства, то можно позволить себе слегка расслабиться и подумать о чем — либо возвышенном. И я таки подумал, но, что самое обидное, уже не помню, о чем именно. Ибо не успела моя мысль толком воспарить, как мотоцикл занесло на брусчатке, и я разложился, не доезжая пятидесяти метров до черного хода в Арсенальное каре. Причем закон подлости сработал безукоризненно.

Из защиты на мне был только шлем, и голова оказалась чуть ли не единственной частью организма, не вошедшей в соприкосновение с булыжниками мостовой. Всему же остальному досталось неплохо. Я встал, матюкнулся про себя от боли в боку и похромал к мотоциклу с целью его поднять, но после нескольких шагов понял, что лучше пусть он немного полежит, а то как бы мне не лечь рядом с ним. Впрочем, меньше чем через минуту к месту происшествия подоспели казаки из лейб — конвоя. Они подняли почти не пострадавший мотоцикл и укатили его в гараж, а меня вообще порывались на руках отнести к Боткину, который в данный момент был в Приорате. Пришлось сказать, что прямо сейчас я помирать не собираюсь, достаточно всего лишь помочь мне подняться на третий этаж, а уж позвонить доктору я смогу и сам.

Уже на лестнице я довольно точно представлял себе ущерб, понесенный организмом при встрече с земной твердью. С ногой все в порядке, там явно просто ушиб. С ребром, пожалуй, тоже, хотя хрен его знает, может, это перелом такой аккуратный. А вот с левой рукой как — то не очень хорошо. Вроде не так уж сильно болит, пока не пробуешь ее ни согнуть, ни разогнуть в локте. А как попробуешь, так сразу дергает, и здорово. Опять же то место, где кисть крепится к руке — кажется, оно называется запястье — начало опухать, а ведь с момента падения и пяти минут не прошло. Эх, блин, жалко, что Рентген еще свои лучи не открыл! Хотя вроде скоро должен. Ладно, сначала позвоним Боткину, теперешние врачи и без рентгена как — то обходятся. А вообще — то, конечно, как — то я поздновато с мотоцикла навернулся. Сделал бы это в бытность великим князем, так у нас в Приорате небось уже давно стояла бы рентгеновская установка. Устройство самих ламп я знаю неплохо, приходилось держать их в руках. Вот с источником питания для них будет не так просто, но наверняка тоже решаемо. Раз уж Рентген справился, то я-то чем хуже?

Тем, что немец открыл лучи имени себя в порядке научного поиска, а ты и ухом не вел, пока не приложился о брусчатку, без всякого уважения к титулу заявил мне внутренний голос. И посоветовал прямо сейчас на всякий случай в дополнение к падению с мотоцикла еще и свалиться с лестницы — а вдруг опять вспомнится что — нибудь полезное? Однако эту мысль я отмел как экстремистскую, а потом стало вообще не до мыслей, потому как в коридор выскочила Рита и раскудахталась.

Вообще — то я считал, что с женой мне повезло, ибо я никогда не любил истеричек, а Рита была очень спокойной женщиной. Но вот конкретно сейчас все спокойствие куда — то делось. При казаках я ей говорить ничего не стал, но, как только мы остались одни, попытался урезонить:

— Родная, да что же ты так волнуешься — то? Со мной все в порядке, вон даже до третьего этажа своим ходом добрался. Немного ушибся, но это ерунда.

Вот тут Рита заревела уже в голос, и только минут через пять мне удалось понять, в чем тут дело. Оказывается, точно так ей ответил Николай, когда она спросила его о последствиях крушения поезда.

— Тоже говорил, что ерунда, он здоров, только спина слегка побаливает! — рыдала молодая жена. — Вот так она у него все два месяца и побаливала, пока он не умер! И у тебя тоже спина! Алик, дорогой, ты — то не умирай, умоляю!

— Да не переживай ты, бок у меня ушибленный, а не спина. И вообще я тебя люблю и одну бросать не собираюсь.

Наверное, это на нее беременность так действует, думал я, вытирая слезы Рите. Чистым, между прочим, платком.

В общем, более или менее успокоить супругу мне удалось только минут через двадцать, как раз к приходу Боткина.

Доктор в результате тщательного осмотра и ощупывания практически подтвердил мой первоначальный диагноз. Колено — просто ушиб, ребро скорее всего тоже, возможна небольшая трещина. Левый локоть — перелом без смещения, запястье — растяжение связок. Через месяц я, при условии соблюдения рекомендаций доктора, буду снова как огурчик. Хотя, конечно, не помешало бы проверить меня на туберкулез, а то как бы чего не вышло.