Чужое небо
Шрифт:
Значит, надо использовать каждое оставшееся мгновение. Значит действовать!..
2
– Мне надо поговорить с тобой, - сказал он утром Тесденко.
– Выйдем-ка давай... Они вышли из барака.
– Бежать отсюда можно только на самолете, - начал Грабарь.
– Уходить нужно в сторону Югославии, потому что немцы считают восточное направление побега наиболее вероятным и смогут поднимать истребители на перехват по всему маршруту. Недаром даже учебный полк расположен на востоке... Так вот, если со мной что-нибудь случится, учитывай все это...
– Товарищ
– С каждым из нас может что-нибудь случиться. А заговорил я потому, что давно хотел это сказать. Сейчас пришло время, Тесленко покачал головой.
– Вы что-то скрываете, товарищ капитан, - возразил он, с беспокойством поглядывая на Грабаря.
– Вы чем-то встревожены.
– Сейчас меня вызовут летать, - сказал капитан.
– Поэтому слушай и не перебивай. Приглядись внимательнее к лейтенанту Мироненко. Попробуй выяснить, что он за человек. Я за ним наблюдал, и мне кажется, что да него можно положиться. Немецкий техник Блюменталь может оказать содействие, если это не связано с большим риском. Нам он сочувствует.
– Понял.
– Техник Алексеев - провокатор. Тесленко вздрогнул.
– Что?! Кто вам сказал?!
– Заукель. Тесленко взглянул на него с изумлением,
– Заукель?!
– Я ведь знаю немецкий язык, - напомнил капитан.
– И слышал его разговор с Бергером... А потом Блюменталь подтвердил... Тесленко судорожно вздохнул.
– Так...
– И последнее. Патроны к пушкам "Ла-5" хранятся где-то здесь, на складах. Тесленко подался к капитану.
– Ох ты...
– сдавленно проговорил он.
– Патроны... товарищ капитан, надо добыть их! Во что бы то ни стадо! Капитан отрицательно мотнул головой.
– Пока не предпринимай ничего, - предостерег он.
– Все это мы обдумаем позже.
– Позже?.. А если нас сегодня же... "Вот именно"...
– подумал Грабарь. Но промолчал. Увидев идущего к бараку эсэсовца, сжал руку сержанта выше локтя.
– Ну все. Пока. Это за мной.
– Желаю удачи.
– Ладно, ладно, - проворчал капитан. Он круто повернулся и зашагал навстречу эсэсовцу.
3
Капитан сел в кабину, закрыл фонарь и погладил ручку управления. "Удачи"...
"Нет, я никогда не рассчитывал на удачу, - подумал он.
– Я всегда выполнял свое дело добросовестно, как лошадь. И на этот раз я выполню его добросовестно. Придется хорошо поработать".
Повернув голову. Грабарь увидел подъехавший к ангару грузовик. Из кузова, покрытого тентом, спрыгивали на землю немецкие курсанты. А из-за рощицы выезжали еще два грузовика. Это было что-то новое. Грабарь вырулил на старт и взмыл в небо. Он сразу понял, что противником его на этот раз был не курсант, а опытный летчик. Немец точно рассчитал угол атаки. Но капитан на долю секунды опередил его, он рванул ручку управления и дал левой ноги. Пушечные трассы вспороли небо возле самого самолета.
Вверх! На вертикали "фокке-вульф" должен обязательно отстать. Вверх!
"Что
– лихорадочно размышлял Грабарь.
– Показательный бой для поднятия духа курсантов после инцидента с Земцовым? И во имя этого самого духа решено меня сбить?"
Машина свечой взмыла в небо. Переворот! Самолеты с ревом и грохотом ввинчивались в синеву, проносились над самой землей, опять взмывали вверх.
Казалось, в воздухе находятся не две машины, а два десятка. Они заполнили все небо.
Тесленко, наблюдавший за боем, то и дело вздрагивал. Пушечные трассы опутывали машину Грабаря, как паутиной. Казалось, еще мгновение, и самолет вспыхнет, упадет на землю. Но каждый раз ему каким-то чудом удавалось вырваться из огненного кольца.
Опыт и мастерство позволяли капитану держаться, Он вертелся среди огненных трасс, рядом с ними, ускользал в сторону, возвращался. Он отступал и снова шел в атаку. Он проигрывал и неизменно оказывался в выигрыше.
Это была смертельная игра, но он должен был довести ее до конца. Вот когда капитан Грабарь миллион раз сказал спасибо создателю этой чудесной машины. Она была послушна малейшему движению рулей, устойчива, позволяла закладывать любой вираж. И самое главное - у нее была большая скорость, чем у "фокке-вульфа", большая, даже несмотря на то, что тот применял форсаж. Не будь преимущества в скорости, никакое мастерство не помогло бы капитану.
Снова атакует немец. Снова несутся рядом снаряды, Снова нужно уходить и возвращаться.
Грабарь не мог осуществить задуманное сразу. Необходимо было дать мотору выработать как можно больше горючего. Он вовсе не хотел, чтобы ко всем другим неприятностям прибавилась еще и угроза пожара. Но вот до конца боя остались считанные секунды. "Пора!" - сказал себе капитан. Он выбрал мгновение. Он рассчитал. Он увидел, как в воздухе вспухла пушечная трасса. И положил машину на бок.
Пули перерезали правую консоль "Ла-5". Рывок вверх! Переворот!
И машина сорвалась в штопор. Она беспорядочно кувыркалась, все стремительнее приближаясь к земле. От нее отделилось облачко дыма. Оглушительно взвыл мотор. Самолет дернулся. Еще мгновение он держался в воздухе, потом мотор чихнул и заглох.
Наступила мертвая тишина.
Тесленко закрыл глаза. Стоявшие у барака пленные замерли...
– ... два...три...четыре...- считал капитал. Самолет раскручивало в жесточайшем штопоре.
– ... семь...
Капитан терял сознание. В голове стоял оглушительный, все раздирающий звон.
– Не смей!
Он должен был удержать цифры. Все остальное не имело значения. Только цифры. И он, задыхаясь, хрипло выкрикивал их через равные промежутки времени:
– восемь... девять!
Он дал правой ноги и рывком оттолкнул от себя ручку. На самых высоких оборотах взвыл мотор, и самолет, словно выстреленный, метнулся к земле. Капитан бросил взгляд на крыло - пламя сорвало. Он сделал горку и выключил зажигание.
Машина ударилась о землю, подпрыгнула, еще ударилась и побежала по полосе. Капитан рванул фонарь и отстегнул привязные ремни.