Чужое оружие
Шрифт:
«Только бы жива! Только бы жива! — билось в голове Коваля. — Как это случилось? Почему?»
Самым главным сейчас было — увидеть Ружену, услышать ее голос, посмотреть в глаза. Обычная в таких случаях горечь обиды наполняла его. «Почему это должно было произойти с ней, с его женой?» Если бы его спросили: «А когда Ружена Станкевич успела стать вашей женой?» — искренне удивился бы, потому что для него это было уже решенным делом.
«Волга» шумно промчалась по тихим улицам городка и с резким визгом притормозила возле больницы. Коваль выпрыгнул из машины, взбежал на крыльцо и толкнул парадную дверь. Испуганная
— Где Ружена? Станкевич! В какой палате? — выпалил Коваль. — Что, что с ней? — Он хотел быть, как всегда, сдержанным, но сейчас это ему не удалось.
— Во второй палате, второй этаж, — сказала дежурная. Коваль бросился к лестнице. — Подождите, наденьте халат! — крикнула она ему вслед.
Перепрыгивая через ступеньки, Коваль мигом взбежал на второй этаж.
Полутьма и тишина ночного больничного коридора привели его в себя. Он огляделся, стараясь отыскать нужную палату. Как можно тише ступая, подошел к белой двери с цифрой «2». Успевшая подойти дежурная сестра прерывистым шепотом сказала:
— Спят, товарищ подполковник.
— Жена тоже? — шепнул он.
— Я дам халат, подождите.
Она направилась к столику, сняла с вешалки халат и накинула на Коваля.
— Подождите, — она еще раз остановила его и исчезла за дверью.
Коваль проскользнул следом. В слабом свете ночника сразу увидел Ружену, над которой склонилась медсестра: голова не забинтована, руки лежат поверх одеяла. На него глянули большие черные глаза, и в ту же секунду он оказался возле кровати. Уже не замечая, куда исчезла сестра, не зная, как поместиться в узком проходе между кроватями, он опустился на задрожавшие от волнения колени. Боясь обнять Ружену, чтобы не причинить ей боль, лишь касаясь пересохшими губами ее руки, тихо зашептал:
— Очень больно? Все будет хорошо, не волнуйся!.. Что случилось? Почему?! Как?!
— Ничего страшного, Дима, просто упала, — прошептала в свою очередь Ружена.
— Почему? — повторил Коваль.
— Ты без допроса не можешь, — старалась она отделаться шуткой.
— Ружена! — упрекнул Коваль.
Она была счастлива, что видела своего Дмитрия, что он рядом и все обошлось.
— Все было просто и случайно. Гуляла в лесу, темнело. Ты же знаешь, дорог там нет. Я вышла на проселок между деревьями и кустами. Даже не заметила, как это произошло. Машины не слышала — они же там едут по траве тихо, особенно с горы к речке. Я задумалась. Потом вдруг меня что-то сильно ударило, и я полетела в сторону. Отошла от боли и сразу же радостно подумала: «Я жива!» Услышала шум удаляющейся машины. Вот и все. Еле поднялась, пронзала тупая боль, сама не знаю, как доплелась к дому отдыха. Оттуда меня привезли в больницу. — Ружена тихо погладила руку Коваля. — К счастью, ничего страшного, сильный ушиб. И никакого следствия проводить не нужно. Не только шофер, но и я виновата.
— Ты первый раз вышла прогуляться в сумерках?
— Нет. Я уже дважды гуляла там после ужина.
— И ты смогла бы по шуму мотора определить, какая это машина — грузовая или легковая?
— Грузовая. Меня уже расспрашивал об этом лейтенант. Даже протокол составил.
— Ну хорошо, — сказал Коваль.
На соседней койке шевельнулась больная.
— Иди, Дмитрий, —
— Тебе очень больно? — еще раз спросил Дмитрий Иванович.
— Нет, не очень… Иди…
Коваль поднялся и на цыпочках направился к двери. Прикрывая ее за собой, он повернулся, и ему показалось, что увидел счастливое лицо Ружены. Даже не верилось, что в таком состоянии человек может улыбаться.
Коваль прикрыл дверь. Навстречу ему шел дежурный врач.
* * *
Приехав в райотдел, Дмитрий Иванович обнаружил в своем кабинете еще одну анонимку.
На этот раз письмо было подсунуто под дверь, и он чуть не наступил на него.
Подняв конверт, который оставил на запыленном полу заметный прямоугольник, Коваль подумал, что пролежал он тут не меньше суток.
Вынул белый листочек с наклеенными снова пинцетом буквами из газеты и прочитал: «Их было двое! Чепиков не виновен! О ч е в и д е ц».
Та же манера клеить буквы, то же самое, казалось, содержание, что и в первой анонимке, те же неровные буквы и, наконец, тот же стиль. Но сейчас было и новое, и, возможно, наиболее значительное: автор пояснял, кого именно имел в виду в первом своем послании, когда написал: «Их было только двое». Утверждая, что подозреваемый Чепиков не виновен, он давал возможность под словом «двое» понимать убитых: Марию Чепикову и Петра Лагуту. Да и тон анонимки был сейчас несколько иной — настойчивый, даже категоричный. Были наклеены даже знаки восклицания.
Но как это Чепикова и Лагута могли быть только вдвоем?
И почему в таком случае оба убиты?
Не самоубийство же это?
И почему таинственный «очевидец» решил оставаться анонимным?
Впрочем, следует ли ему вообще верить, даже брать во внимание его письма?
Подполковник подумал о том, что анонимный корреспондент знал, когда он, Коваль, не бывает в гостинице, и на этот раз подсунул письмо в удобный момент. И куда? Уже не в гостиничный номер, а в служебный кабинет, в помещение милиции!
Было чему удивляться Ковалю!
Кто мог знать, что он поехал в Черкассы? Кто следит за его действиями?
И вдруг мысль, острая и быстрая, сверкнула в голове…
А не связан ли и наезд на Ружену с его отсутствием? В лесу тогда еще не совсем стемнело, и водитель мог видеть, что перед машиной появился человек. Не умышленный ли это наезд?
Правда, в своем заявлении, переданном утром следователю ГАИ, Ружена писала, что считает происшествие несчастным случаем и просит не наказывать водителя. Сама тоже виновата: замечталась, не прислушивалась, неожиданно вышла из-за деревьев на лесную дорогу. В сумерках непросто было заметить человека.
Коваль начал анализировать подробности происшествия. Автоинспекция еще не нашла виновника. Пока только установили, что ехала старая полуторка, шедшая со скоростью тридцать километров в час, что, видимо, по счастливой случайности, машина ударила Ружену только бортом и отбросила в кусты. Водитель же не оказал потерпевшей помощи и скрылся в направлении городка.
Впрочем, что за несусветица! Какое отношение имеет Ружена к расследованию убийства в Вербивке и к подполковнику Ковалю?! Хотя к нему-то она имеет прямое отношение. Самое близкое! И это было замечено…