Чужое сердце или проклятуха поневоле
Шрифт:
Я спорила с ним увлечённо и отчаянно, ощутив подкатившую обиду за прожитые под капельницами годы, как вдруг он затих. Вернее, сначала он что-то пробурчал себе под нос. Из его маленькой, похожей на енотовую, ладошки вылетел мыльный пузырь, прозрачный и небольшой. Я удивлённо смотрела, как он летит ко мне. И вот пузырь подлетел совсем близко, коснулся кончика моего носа и лопнул.
В носу защекотало, глаза на мгновение зажмурились. А потом мне открылась картина, как я веду маленькую девочку за ручку по какому-то старинному парку. Ребёнок одет странно, в какие-то лохмотья несовременного вида. Если задуматься, то в девочке узнаваем небогатый ребёнок из прошлого, пожалуй, похожих детей я видела в сериале об Англии времён Потрошителя. Что это за кино мне тут показывают? Несмотря на попытку проморгаться, картинки на внутреннем экране сменяют одна другую.
На глаза навернулись слёзы, я попыталась выдернуть руку, но не вышло. Внутренний экран заволокло темнотой. В голове взорвалась и острыми осколками осыпалась картинка фильма, что я смотрела. Нестерпимо заболела голова. Сама не заметила, как провалившись в темноту, уснула.
Глава 10: Бородин, ты ли это?
Я пришла в себя. Светало. Ох, какое это облегчение, когда просыпаешься и понимаешь, что творящийся вокруг бедлам — всего лишь сон. Кажется, нервы мои совсем ни к чёрту. Приснится же такое… Нет, я не проснулась в своей комнате в общаге НИИ, подо мной был всё тот же, умело продавленный многочисленными постояльцами, матрас привокзальной гостиницы. Хана в кровати не было, но была надежда, что мне привиделась не только странная зверушка, но и Витино дефиле в трусах с огромным ножом. Тогда, конечно, у меня много вопросов к собственному подсознанию, но к нему и так их было много.
Я лежала и смотрела в окно через тюль на рождение нового дня. Ох, ты ж божечки, сколько во мне пафоса. Просто лежала, наблюдая рассвет. У меня с ним особые отношения, ведь так и не удалось встретить его с кем-то: с одноклассниками на выпускном или с молодым человеком в палатке на берегу моря. Больничка украла у меня больше, чем просто здоровье. Может, ничего особенно и нет в этом всём, но узнать можно только хотя бы один раз попробовав.
Больничка осталась в прошлом. Это было то единственное, о чём в настоящем не приходилось жалеть. Но, оставить в прошлом — не означает забыть. Вот и во сне сегодня её вспоминала, и зверушка ещё какая-то была странная. Ушастый гость во сне лежал рядом и рассказывал о том, что каждый заслужил свою болезнь. А ещё снилась какая-то девочка, которую я украла и разобрала на органы, чтобы продавать их заспиртованными «денежным мешкам» из Сити девятнадцатого века. Бррр. Странный, страшный сон. Вот уж точно не лучше, чем на Рому смотреть. Не думала, что когда-нибудь случится такое, что я предпочту, чтобы мне приснился Бородин. Видимо, это так на меня тот судачок под шашлычок подействовал, однозначно там были какие-то ботулотоксины. Надо проверить, вдруг я так отравилась, что ещё и обделалась под себя.
Откинув одеяло, я не увидела каких-либо порочащих меня пятен, только следы от пребывания пса. Значит, Витя, мне всё же не приснился, и я знаю, какие подарки ему пригодятся на 23 Февраля. Итак, пса мой наставник забрал к себе после ночной истерики любимца Бородина. Сам Роман Игнатьевич и в эту ночь (ура, ура) не побаловал меня своим визитом. Если бы не чебугремлин с треугольными зубами, то можно было бы сказать, что жизнь налаживается. Это я так ещё и с ностальгией о Бородине начну вспоминать, к его появлениям во сне уже даже привыкла. Красивый мужчина был, в самом расцвете лет и такая дурацкая смерть. Интересно, а он её тоже «заслужил»?
— Нет, не заслужил, — услышала я знакомый голос и вздрогнула.
— Кто здесь? — неуверенно спросила я, поворачивая голову, хотя знала ответ.
Чебугремлин снова лежал на подушке и было очевидно, что он мне не снится. Да чтоб тебя! Снова моё подсознание оказалось ни в чём не виновато. Зверуха оказалась совершенно реальной. Вот же она, лежит, покачивает ножкой, скалится. Очень в этот момент мне захотелось упасть в обморок, но что-то не срослось. То ли нервы крепнут, то ли мозг устал офигевать и воспринимает всё как типичный делирий. Я попыталась бочком отползти от зверушки, скорее
— Есть немножко, — отозвался недочебурах.
— Прекрати немедленно, — возмутилась я, опасаясь, что озвученная в голове идея кинуться на меня, покажется собеседнику заманчивой.
— Не могу, — вяло зевнув, ответил мне незваный гость.
— А ты попробуй, — начинала злиться я.
— Вот ещё, ты лучше мне грудь покажи, чтобы я отвлёкся от твоих мыслей, — предложил альтернативу наглый чумовой и хихикнул, показав зубы.
— Хрен тебе, — воскликнула я с запалом.
Через секунду чебугремлин держал в руке толстый, крючковатый, серо-коричневый продолговатый предмет. Да, верно, это был корень хрена. Запал оказался что надо и талант проклятухи снова сработал в тот момент, когда я этого даже не ожидала. Зверуха смотрела на корень хрена в собственной ладошке с удивлением и каким-то научным интересом.
— Сильна мать, сильна, — в конечном счёте заключил он, — а пиво можешь?
— Ой, да иди ты…- начала я.
— Не продолжай. Не надо. Я всё понял, — подозрительно покладисто заторопился оборвать мой посыл недочебурах.
Я послушно не стала продолжать, хотя чувствовала, что сила проклятухи уже отступила. Не то чтобы я начала её чувствовать, просто она как шарик в рулетке казино не выпадала в нужный слот два раза подряд. И вот мы внимательно уставились друг на друга. Я — на зверуху, она — на меня, я — снова на зверуху, она — снова на меня. Молчание начинало утомлять. Опасаясь нового всплеска собственной силы, я мельком глянула на хрен в маленькой пушистой ладошке, а чумовой, перехватив мой взгляд, улыбнулся и откусил. От такого я внутри аж вздрогнула, имея представление какой у этого овоща вкус. Но чумовой жевал в прямом смысле хреновину весело, самозабвенно и восторженно, будто это была морковка или редиска, или даже банан. Ел полный энтузиазмом собеседник в непосредственной близости от моего лица, поэтому совсем скоро глаза начало дико щипать. Попытка утереться рукой только всё усугубила. Слёзы беззастенчиво полились из глаз, раздражённых эфирным маслом хрена. От взгляда гостя это не укрылось и он прямо-таки просиял.
— От умиления плачешь? — уточнил чумовой, продолжая жевать.
— Ага, почти, — пробурчала я, утирая простынёю красные глаза.
— Ну, значит, ты дошла до нужной кондиции, и пора поговорить о деле, — подытожил чумовой, дожевав «попку» хрена.
— А? — от удивления, я даже опустила край простыни, которой вытирала глаза.
— Меня сюда прислали не просто так, а чтобы предложить тебе работу. На полставки, конечно, без отрыва от нынешнего места службы. Была еще задача кое-что проверить, но на что ты способна, я уже видел. Так что, можешь быть уверена, что нам подходишь.
— Кому это нам? — просто решила уточнить из интереса.
— Не перебивай, — нахохлился зверёк.
— Как я уже говорил, мы — чумовые следим, чтобы болезни приходили туда, где им место; и оказывались у тех, кто их заслужил. Это давний механизм воздаяния кармы, существующий с начала времён. Но разносить болезни не так уж просто. Для этого чумовые долго учатся и каждый имеет свою узкую специализацию. Ответственный за понос не может принести человеку сердечный приступ. А ты, так уж сложилось, можешь насылать любые болезни одним только словом. Такой талант не должен пропадать зря. Да и потом, если мы тебя не приструним, то ты же нам всю систему учёта завалишь неконтролируемой раздачей недомоганий. Поносный чумовой уже на тебя три жалобы накатал, да и спец по переломам тоже недоволен.
— Я этим не управляю, — вклинилась я с ответом, чувствую вину за прошлые всплески.
— С этим мы как раз поможем, — обнадёжил чумовой.
— Соглашайся, — услышала я в голове ещё один знакомый голос.
— Сахарную вату мне в волосы, Бородин! Явился, не запылился. Как говорится: вспомнишь, гуано, вот и оно…- злобно подумала я.
— Не хами, Мартышка, не позорь меня перед чумовым, он же тебя слышит, — в голове снова раздался голос Романа Игнатьевича, на этот раз недовольный.