Чужого поля ягодка
Шрифт:
Так что он примерно мог сказать, как всё будет… Власти, подождав кризиса, опять сделают вид, что всё очень серьёзно и приложат вроде бы значительные усилия, разовьют активную деятельность, кто-то непременно показательно слетит с должностей, кто-то выдвинется на опустевшие посты… Потом всё, конечно, придёт в норму, выболят и затянутся все общественные нарывы, сдуются временные авторитеты, осядет пыль и муть… и всё опять придёт в желанное равновесие. Что-то изменится — заметно, хотя и нерадикально. Зато социум выпустит пар и, изумлённый своим героизмом, надолго виновато притихнет и с удвоенным энтузиазмом станет
Правда, в архивах ни разу ничего не упоминалось об участии в каких-либо эксцессах женской части населения. Да и дети себе такого не позволяли. Что, в целом, тоже наводило на размышления… но выводов за отсутствием хоть каких-то данных сделать не удавалось, кроме, разве что, косвенных и туманных, а это уже не выводы, а, скорее, выдумки… причём, довольно опасные.
Надо думать, власти не были бы в восторге, поделись Бен с кем-то своими догадками. Поэтому он оставил свои выводы при себе. Он вообще всю жизнь предпочитал не выделяться из массы, как и его отец…
Может быть, ещё и не понадобится покидать Город. Может быть, удастся тихо отсидеться в доме на Побережье — территория усадьбы защищена и укреплена. Хозяева перед властями ничем не провинились и внимания Контроля не привлекают. Стратегические запасы глубоко под побережьем позволяют ни о чём не заботиться не меньше года — а активная фаза любой бузы в Городе управляемо продолжалась редко когда больше трёх-четырёх месяцев… Будь Бен один, он бы даже, пожалуй, поучаствовал в общенациональной забаве, выбрав одну из сторон… Чтоб было что в старости вспомнить…
Однако один он больше не был, и «сторож» эти благостные надежды немедленно похерил. Бен вздохнул, вернулся к текущему моменту и вдруг обратил внимание, наконец, что Рольд что-то уж очень старательно избегает смотреть на его жену. А если и смотрит, то в те редкие моменты, когда уверен, что никто этого не замечает. Связавшись с Джеем, Бен убедился, что не ему одному это мерещится. А ещё наблюдательный юноша явно связал доступные ему концы и пришёл к правильной мысли об излишней молчаливости маленькой госпожи… И госпожа, похоже, о его наблюдательности тоже уже в курсе — вон как посерьёзнели зелёные глаза.
Над столиком повисла неловкая тишина. Под пристальными вопрошающими взглядами трёх человек далеко не робкий парень поёжился, помолчал, глядя на свои руки, а потом улыбнулся, поднял взгляд на Бена и тихо сказал:
— Да ладно вам, господа… Что я — похож на гада, что ли? Вроде я не давал повода…
И Бен согласился — да уж, кто-то, а этот парень не побежит звонить медикам, чтобы радостно сообщить, дескать, ошибочка вышла, глючит индикатор у одной девчушки, надо бы девушку проверить…
Пока все четверо подыскивали выражения, обстановку разрядил некий поплывший в общем весёлом гомоне неопределённый звук — как будто вздохнул кто-то очень большой.
— Ага! — вскинул голову Рольд. — Сейчас начнут! Вот увидите, скучать не придётся! —
Эстрада в дальнем углу осветилась, изображение плящущего дракона-выпивохи подёрнулось, пошло рябью в лад с настраиваемыми звуками, и, когда музыка обрела гармонию, пространство экстрады наполнилось причудливыми, переливчатыми, перетекающими друг в друга объёмами, абстрактными образами; живые, меняющиеся, они эволюционировали, то складываясь в пейзажи, то формируясь в фигуры людей и животных… В музыку вплетался смех, детские голоса, птичьи трели, шум волн…
Миль глазела, как на чудо, обещание сказки, а мужчины, все трое, улыбаясь — на неё… Для них это представление было не в диковинку, а только хорошей, талантливой работой, делом рук и сердец профессионалов. Да, эти ребята, несмотря на молодость, вполне состоялись как артисты… Технически подкованные, с прекрасным слухом и дизайнерской жилкой, сыгранно, с удовольствием, они подчинили себе внимание всего зала, каждый поочерёдно вёл свою сольную партию: первым солировал художник, охватив весь доступный ему простор цветовыми экспрессиями, лишь слегка подчёркнутыми музыкальными темами, следом, подхватив темп, влился мелодист — картинки на время пригасли, только сопровождая ритм вспышками… А потом оба опять объединились в слаженном, экстатическом действе, с лицами отрешёнными и сосредоточенно-счастливыми, полуприкрыв глаза, почти не глядя на инструмент, легко, словно колдуя, прикасаясь кончиками чутких пальцев к своим небольшим пультам…
Рольд смотрел на ушедших в творческий транс парней с гордостью и любовью, ревниво поглядывая на гостей — как им, осознают ли, насколько хороши его ребята? И довольно усмехался: впечатлились все, не только Миль… та вообще в откровенном восторге, повлажневшие глаза блестят, дыхание неровное… Вот она мельком взглянула на Рольда и… он поймал этот взгляд, то есть буквально поймал — задержал на себе. Как ему это удавалось, Миль не поняла, но добрую минуту она смотрела прямо в его глаза, не в силах, да как будто и не желая отвести взгляда. Удивлённая, она попыталась «позвать» Рольда, надеясь, что он ответит… Но он не отозвался. Значит, менто он не владеет?
«Зато он, похоже, владеет чем-то другим, — сказал Бен, с которым она поделилась наблюдениями. — Возможно, это что-то родственное менто, а возможно — это просто очень сильное чувство сильного мужчины… Нет-нет, Миль, я не имею в виду, что ты имеешь к нему влечение, — торопливо возразил он в ответ на её справедливое возмущение. — Но что он тянется к тебе, это факт. Осознаёт ли это он сам… — пожал Бен плечами. — Держится вполне прилично, и пока ничем себя не выдал. Честный парень. А ведь он из тех, за кем женщины будут ходить табунами… если уже не ходят», — усмехнулся он.
«Так это что — он покоряет их вот так, взглядом?» — фыркнула Миль.
«Тебе лучше знать, — опять усмехнулся Бен. — Нас с Джеем он такими взглядами не дарил».
Миль слегка порозовела…
Композиция тем временем закончилась, зал зашумел, задвигался, вспомнил о тарелках с едой. Кто-то выкрикнул:
— Доллис!
И зал подхватил:
— Доллис! Доллис!
— Спой, Доллис!
Доллис не заставила себя упрашивать, поднялась со своего места, оглянулась на Рольда, он кивнул ей. Она повернулась к залу и помахала над головой руками: