Чужой гость
Шрифт:
— Браслеты, — Глеб надел на запястье свой и отдал два других. Одновременно пояснил. — Это часы, коммуникатор, трекер и твой паспорт. Не снимать, иначе первый же патруль выкинет тебя наружу без права возвращения.
В лифт они вошли втроём. Кабина неторопливо пошла вверх, и Глеб предупредил:
— Теперь приготовься.
— К чему?
— К шоку, — усмехнулся Глеб. Ему уже приходилось видеть реакцию тех, кто оказался в городе в первый раз.
Выбирая этаж, Глеб специально набрал код верхней галереи. Андрес сощурился от яркого света, перепад со слабым освещением душевой с непривычки резал глаза, тряхнул головой…
—
Для комфорта обитателей на стены эко-купола проецировались изображения полей, гор и тому подобное. С этой стороны купола казалось, будто они смотрят на широкую долину, которая упирается в лесистые горы, а у подножия — город. Расчерченная проспектами на идеальные квадраты, застроенные домами, виллами и особняками, парками, долина просто утопала в зелени, пальмы, туи и цитрусовые, а ещё сосны, ели и берёзы. Глеба биологический разнобой всегда забавлял, но гости из пустыни насчёт невозможности подобного биологического хаоса в естественных природных условиях никогда не задумывались. Вот и сейчас Андрис изумлёнными глазами пялился на квартал, раскинувшийся под ногами. Бруски модульных четырёхэтажек, аккуратные дорожки, окружённые зеленью лавочки… А потом он повернул голову в сторону и увидел реку.
— Владыки судьбы! Не может быть… Это же река. Я двинулся?
— Нет, ты видишь самую настоящую реку.
— Откуда? Откуда взялось столько воды? Даже под куполом…
— Не верь глазам своим. Река имеет всего полметра глубины. А дно раскрашено так, чтобы возникал надлежащий эффект, — Глеб слегка улыбнулся. — Потом вода под землёй перекачивается обратно и вновь течёт мимо города, так, чтобы всем казалось, будто это настоящая река. Ну и кроме эстетики, река хорошо помогает естественным путём регулировать влажность воздуха.
Когда они спустились на уровень земли, Андрис замер перед берёзой — целый ряд белых стволов гордой шеренгой поднимался вдоль дорожки.
— Владыки судьбы… Самое настоящее дерево, — Андрис едва не потерял сознание. — Не может быть на свете такой красоты, — он подошёл ближе, протянул руку и коснулся ладонью тёплой шершавой коры. Но, увидев, как кто-то свернул на аллею, испуганно отскочил назад. — Прошу извинить, я только хотел посмотреть. Ничего такого! Клянусь!
— Не нервничай, — успокоил его Глеб. — Одним касанием дерево ты не испортишь. К тому же для этого они и стоят так близко к дорожке, чтобы их можно было потрогать. Можешь ещё раз, только на траву не вставать и с поребрика не сходить.
Андрис, как заворожённый, кивнул и молча подошёл к дереву снова. На выходе из аллеи берёзы закончились, вместо них пошёл короткий ряд ёлочек. Андрис оторопело вытаращил глаза:
— А это что такое?
— Ёлка.
— Что-что?
— Ну, такое дерево. Тип — хвойное.
— Ты меня обманываешь. Даже я знаю, что у деревьев должны быть листья. Как у этих, белых, которые мы видели возле лифта. Я хоть и не у вас тут рос и школу не кончал, а тоже не такой уж дубина.
— Деревья бывают двух типов. У лиственных листья, у хвойных иголки. Очень полезное, к слову, растение эта ёлка.
Больше Андрис вопросов не задавал, переваривая впечатления и пристально глядя по сторонам, стараясь впитать и запомнить всё, мимо чего они проходили. Глеб внешне оставался невозмутим, а в мыслях грустно улыбался. Что творилось сейчас в голове
*****
Прогулка закончилась перед небольшой, укрытой в зелени виллой: домом начальника отдела логистики господина Тоцкого. Фасад трёхэтажной буквы «П», отделённый полосой кустарника и двухметровой ажурной решёткой из хромированных стальных прутьев, выходил на улицу, но гостям назначили войти через калитку с обратной стороны. Там раскинулся небольшой личный парк, отделённый от следующего здания узким переулком. И можно было не сомневаться, что камеры транслируют картинку отсюда исключительно для охраны господина начальника.
Стоило переступить порог ажурной калитки под стать забору, как словно из воздуха соткался встречающий. По первому впечатлению лет двадцать пять самое большее. Живое, подвижное лицо его усеивали крупные рыжие веснушки. Круглые голубые глазки под сильно приподнятыми короткими бровями придавали ему удивлённое выражение. Молокосос на побегушках… Никого из гостей это не обмануло, да и рыжий не старался произвести впечатление, просто ради пары минут не стал «выходить из рабочего образа». Не доверяя удалённой автоматике, охранник достал ручной детектор.
— Господин лейтенант?
Глеб замер, охранник провёл детектором от макушки до ботинок, и аппарат признал офицера «чистым», без каких-либо улучшений организма. Тоцкого, похоже, про закрытую часть досье лейтенанта не предупредили, иначе охрана или не проверяла бы Глеба вообще, или применила что-то посерьёзнее. Биоимлантаты Псов были по органическим технологиям, для их обнаружения ручного детектора мало. Заодно экранировали бы оборудование, ибо сейчас, пока рыжий точно также проверял остальных, Глеб, не сходя с места, спокойно считал данные даже в пассивном режиме биопроцессора. У Лады в голове был вшит чип хранилища — вот оно объяснение нападения на караван, и чем парочка зарабатывает на жизнь. Не просто курьеры, они возят информацию. Чип гарантировал надёжность и объём памяти, никакими пытками или убив курьера и выковыряв чип, без кода-ключа информацию оттуда не извлечёшь. Одна проблема: вживление без инвалидности и в годы технологического расцвета могла перенести едва ли половина реципиентов. Андрис — телохранитель и сопровождающий, не зря в руки встроено что-то вроде электрошокеров, да и в теле кое-какое железо.
— Идите за мной, — приказал охранник.
Хозяйка устроила в огороде гриль. Не обращая внимания на гостей и охранника — словно те очередные деревья из парка — продолжала свои занятия. Развалившись в плетёном кресле, пила из бокала вино, закусывая маленькими бутербродиками, блюдо с которыми держала служанка. Распекала вторую служанку, та не уследила за расшалившимся ребёнком, и мальчик разбил вазу. Андрис круглыми от удивления глазами смотрел на мангал и лужайку, а вот реакция Лады опять насторожила. Непроницаемое равнодушное лицо, но Глеб заметил, как, глядя на служанку, в глазах у Лады ненадолго мелькнула ненависть. Чистая и незамутнённая. Но что её так взбесило? Служанки, их молодость — младшей пятнадцать, то, как обе покорно смотрели на хозяйку? Или как женщина их ругала?