Чужой: Холодная кузница
Шрифт:
– Извините, – говорит Марсалис, снова протягивая руку. – Вы можете называть меня «доктор Марсалис»… по крайней мере, пока мы не узнаем друг друга лучше.
Дориан смеется, чтобы скрыть свое раздражение. Слова Марсалис и откровенное пренебрежение авторитетом аудитора можно сравнить с иглой, которую прижимают к мягким тканям под его ногтем. Однако если он уволит Блю, это будет слишком простой местью. В этом случае он окажется слабым.
Но он все равно ее уволит.
– Я уверен, вы хотели бы увидеть жилой отсек, директор Садлер, – говорит Кардозо. – Возможно,
– Глупости, Дэниел, – перебивает Дориан. – Давайте начинать. Я уже и так выспался. Покажите мне ваши проекты.
– Тогда позвольте продемонстрировать вам то, чем мы тут занимаемся, – говорит капитан. – Навигация, проложи путь в ПСиОСИ, – продолжает Кардозо, не обращаясь к кому-то конкретному.
В коридоре раздается короткий звон. Огни вдоль пола меняют направление, убегая прочь голубым потоком. Дориан вытягивает шею и следует дальше по новому пути.
– Пока вы здесь, это поможет вам перемещаться по станции, особенно в ПСиОСИ, – объясняет Кардозо. – Вы даже представить не можете, насколько здесь извилистые ходы. Некоторые из модулей были разработаны для содержания заключенных.
– Мило, – говорит Дориан. – А у вас что, есть заключенные?
Кардозо изображает кривую улыбку:
– Да, есть. Пойдемте, поздороваетесь.
Идея создания пункта безопасного хранения информации на секретной космической станции за десять парсеков от Земли – это уже перегиб. Что такого они скрывают, что до сих пор не окутано излучением Кауфманна?
Центральная стойка тянется не меньше, чем на половину мили, и по всей ее длине располагаются разъемы для дополнительных сборных модулей. У нее имеется еще одна точная копия, и это не может не радовать. Глядя в окна слева от себя, Дориан видит теплозащитный экран, спасающий от лучей находящейся под ними карликовой звезды. Пластины обшивки станции соединены шарнирами – неужели их можно двигать? RB-232 явно создана с целью расширения, но почему-то до сих пор пустует, за исключением двух концов. Деньги на ветер. Космическая станция должна кишеть сотрудниками и дополнительными жилыми модулями с персоналом.
Но это не его главная цель. Аудиторы получают небольшую выгоду от выявления утраченных возможностей. Это может стоить немалых денег, а его задача – сокращать расходы.
– Почему вы называете станцию «Холодной кузницей?» – спрашивает Дориан, шагая рядом с тремя руководителями проекта и несколькими сотрудниками.
Их сопровождают Кен, Сьюзен и Монтрелл.
– Потому что станция посвящена производству адаптивного и биологического оружия, а также оружия с искусственным интеллектом и программным обеспечением, – отвечает Энн, и ее уверенный голос проносится через центральную стойку. – RB-232 напоминает древние кузницы, где ковали мечи. Мы не производим здесь корабельную артиллерию, ракеты или импульсные винтовки. Тем не менее мы побеждаем в войнах.
– Понятно, – Дориан мальчишески улыбается, притворяясь очарованным, потому что он сомневается, что Энн в своей жизни хоть кого-то очаровала.
– Как вы видите по надстройке, с одной стороны находится пункт сбора и обработки секретной информации, а с другой – экипажный отсек, – говорит Энн. – ПСиОСИ виброизолирован и имеет полную физическую изоляцию. Данные не поступают и не отправляются, пока их не проверят наши официальные каналы. Это означает,
8
Физическая изоляция – одна из мер обеспечения информационной безопасности, которая заключается в том, что безопасная компьютерная сеть физически изолирована от небезопасных сетей: Интернета и локальных сетей с низким уровнем безопасности.
Они проходят через стеклянную дверь. Дориан смотрит внутрь и видит мигающие огни серверных стоек. В центре круглого помещения в ожидании стоит консоль с потухшим экраном.
– Это «Титус», – говорит Кардозо. – Он поможет провести аудит ваших секретных непроектных данных. Вы читали руководство по определению грифа секретности для RB-232?
– Да, коммандер, – отвечает Дориан.
Мужчина даже выпрямляется – уже давно никто не обращался к нему по званию.
– Но мне нужно будет сделать подсчеты по всем трем проектам, и понадобятся кое-какие сведения.
– Я сомневаюсь, что вы сможете увидеть мой проект полностью, – протестует Марсалис, и его (ее?) глаза рассеянно смотрят на потолок, словно подсчитывая перекладины. – Уверена, вы поймете. Есть некоторые аспекты, которые недоступны для действующих руководителей подразделений, поэтому обычный директор…
Дориан останавливается и прищуривается:
– Я думаю, вы увидите, что я не «обычный» директор, доктор Марсалис. Я облечен полным доверием старшего вице-президента, и пока я на станции, у меня есть доступ ко всем уровням секретности, со всеми паролями, – высокомерно отвечает он. – И раз мы затронули эту тему… Как… именно… вы заходите в ПСиОСИ, чтобы работать над своим проектом?
– Я не совсем вас понимаю, – говорит Марсалис.
Садлер направляется к доктору, и его длинные птичьи ноги всего за два шага сокращают между ними расстояние. Он машет рукой над головой андроида, и Блю отступает.
– На этой марионетке нет веревочки, – говорит Дориан. – Вы – ходячий беспроводной передатчик.
Он поворачивается к Энн и усмехается, будто они разделяют шутку. Однако в глубине души Дориан не считает это забавным. Он уже видит одно из самых больших злоупотреблений бюджетом на RB-232.
– Так зачем тогда мы построили многомиллиардный ПСиОСИ, если внутри него функционирует радиосвязь?
– Мои средства связи защищены, – убеждает Марсалис, – к тому же я получила специальное разрешение от Элиз Кото.
– Кото – вице-президент «Генетик Интерестс», и она настояла, чтобы Блю работала здесь, несмотря на свои… трудности, – добавляет Энн в защиту ученой. – Доктор Марсалис – ведущий научный сотрудник в своей области.
Дориан настораживается. За прекрасным синтетическим мужским лицом скрывается женщина. Его сердце трепещет. Он никогда не встречал человека, подобного Блю. Кардозо – морпех. Энн – начинающий морпех. Люси – шутка природы. Янош – ботаник. Но Блю Марсалис – это что-то неизведанное. Как ощущает себя человек, который живет в теле андроида? Когда она представляет зеркало, она видит в нем Маркуса или собственное лицо? Это болезнь так ее сломала? Он хочет ткнуть в нее иголкой, чтобы увидеть, какого цвета ее кровь.