Чужой: Река боли
Шрифт:
Но существовала и иная причина, по которой назначение на LV-426 вызывало у него беспокойство.
Сержант Кохлин спросил, есть ли у него кто-нибудь, и Бракетт не солгал, ответив, что нет. У него никого не было на Земле, но много лет назад, когда он вступил в Колониальную морскую пехоту, Бракетту пришлось разорвать отношения с женщиной, которую он любил. И она ушла искать новую жизнь с другим мужчиной. Ко времени, когда он вернулся домой в отпуск – надеясь хотя бы поздороваться, увидеть ее улыбку, – она вместе с мужем покинула планету насовсем.
Но сейчас их дорогам предстояло снова пересечься.
В те времена ее звали Энн Ридли.
ДАТА: 10 ИЮНЯ 2179 ГОДА
ВРЕМЯ: 11.05
Кёртис Финч представлял, будто он душит своего брата. Он бы сделал это по-настоящему, но стоило ему отпустить руль вездехода – они съехали бы в канаву.
– Слушай, я хочу свалить, – сказал Отто, цепляясь обеими руками за приборную панель, когда буря налетела на их шестиколесную махину с порывами, по силе напоминающими удары кулаков великана.
С заднего сиденья послышался издевательский смех. Два колониальных морпеха какое-то время сидели молча, пока Кёртис вывозил их с труднопроходимых холмов, но сейчас сержант Марвин Дрейпер наклонился вперед, вперив в старшего Финча ледяной взгляд.
– Хочешь выйти – пожалуйста, – усмехнулся Дрейпер. – Совсем уже сбрендил!
Отто, побагровев, повернулся назад, чтобы взглянуть на Дрейпера и молчаливую темноглазую женщину-рядового Анкиту Юсеф.
– Заткни пасть, Дрейпер. Я сказал «свалить», а не «выйти». Свалить! Свалить с этой чертовой планеты! Я хочу домой.
Дрейпер, пристегнутый, откинулся на заднее сиденье. Затем улыбнулся и сдавленным голосом, словно шевеля лишь уголком рта, обратился к рядовому Юсеф:
– Отто захотел к мамочке.
– Наша мать умерла, – бросил Отто и затем вскрикнул, когда порыв ветра оторвал от земли левую сторону вездехода, за секунду перед тем, как тот упал обратно и продолжил катиться вперед. – Но я бы лег в могилу рядом с ней, если бы это уберегло меня от этой…
– Заткнись! – рявкнул Кёртис. Ему это все надоело.
Отто пристально посмотрел на брата. У него были голубые глаза и темно-рыжие волосы, доставшиеся от матери, тогда как у Кёртиса – карие глаза и каштановые волосы, как у отца, но глядя на них, сразу становилось понятно, что они близкие родственники.
Кёртис смотрел прямо перед собой. У него пересохли губы, сердце стучало в груди, но он отчаянно пытался лавировать сквозь бурю. Он проделывал подобное с десяток раз, но при такой запыленности воздуха, как сейчас, видимость упала процентов до десяти за последние пятнадцать минут. Ехать дальше в таких условиях – почти вслепую – было по меньшей мере безрассудством, но если он верно оценивал пройденное расстояние, то до укрытия им оставалось совсем немного.
Переждать бурю безопаснее было бы сидя в вездеходе. Они находились всего в двадцати милях от «Надежды Хадли», но не имели никаких шансов вернуться в колонию, пока непогода не стихнет.
– Кёрт…
– Я не шучу, Отто, – сказал Финч брату, повысив голос, чтобы тот расслышал его поверх свистящего ветра
– Хочешь сказать, ты не жалеешь, что мы оказались на Ахероне?
Кёртис повернулся к нему.
– Ты что, издеваешься? – сказал он. – Если бы не ты, мы бы тут никогда не оказались.
– Ну начинается! – простонал Дрейпер на заднем сиденье. – Юсеф, всади мне, пожалуйста, пулю в голову. Не могу больше слушать этих двоих.
Дрейпер был выше ее по званию, но Юсеф не спешила исполнять приказ. Хотя Кёртису почти по-настоящему хотелось, чтобы она это сделала. У мускулистого Дрейпера по правой стороне лица тянулся длинный шрам, который поднимался от правого уголка рта, будто кто-то пытался продлить его улыбку. А на горле у него виднелась татуировка, изображающая скорпиона, и это сочетание почему-то очень тревожило Кёртиса. Казалось, что Дрейпер, как и скорпион, был готов в любой момент нанести удар, а его чувство юмора скрывало внутреннюю непредсказуемость.
Однако то же касалось и Юсеф, у которой не было ни шрамов, ни татуировок, зато имелся взгляд – спокойный, но при этом словно таивший в себе жестокость. Отто как-то сказал, что это лишь признак солдата, но Кёртис с ним не согласился. Он знал много других пехотинцев, и большинство из них не относились к числу людей, воспринимавших насилие как должное.
– Кёртис… – осторожно начал Отто.
– Нет, – он и слышать ничего не хотел. Кёртис и Отто – последний был старше брата на два года – провели на Ахероне уже сорок семь месяцев, занимаясь геологическими изысканиями и разведкой новых скважин. Может, их стаж в колонии казался мелочью по сравнению со стажем Мезника и Генерацио или Расса и Энн Джорденов, но одни люди были будто специально заточены под такую работу, а другие – нет. Именно Отто уговорил Кёртиса присоединиться к этой колонии, но последние несколько месяцев он уже разваливался на части.
Кёртис, конечно, это понимал. За все годы терраформирования буйная атмосфера Ахерона смягчилась лишь отчасти. В этих погодных условиях, постоянно неспокойных, поднимались бури, сильные настолько, что могли переворачивать машины и взметать в воздух так много земли, что становилось невозможно ни что-либо увидеть, ни полагаться на приборы. Внешняя среда могла быть смертельно опасной, и техника, если она не отвечала стандартным требованиям, постоянно находилась под угрозой выхода из строя.
И хотя Финчам нравились другие колонисты, но в условиях конкуренции среди разведчиков, жаждущих найти и застолбить за собой все, что могло представлять ценность для Компании, было сложно рассчитывать на настоящее товарищество.
Отто, ощущая гнетущую атмосферу этого места, впадал в уныние. Проблема заключалась в том, что они не могли вернуться домой, не заработав достаточно денег, чтобы оплатить перелет и хотя бы шестимесячную аренду жилья на Земле.
Кёртис сжал руль еще крепче и наклонился вперед, замедляя ход. Из-за бушующего вокруг ветра они несколько долгих мгновений не могли разглядеть ничего за лобовым стеклом. Огоньки приборной панели наполняли салон зеленым свечением, окрашивая лица братьев в призрачно-бледные тона, хотя снаружи все было темным.