Чужой Реванш
Шрифт:
Помещение пульта станции было построено в том же ключе, что и пульт недавно захваченной «тарелки». И отличалось только размерам и количеством аквариумов. Когда минуту спустя все шесть кабелей были перерублены, Саша облегченно вздохнул.
— Понимаю тебя, — попытался сочувствовать «Терминатор». — К следующем штурму, инженеры соорудят бронированного робота, чтобы он обрезал провода, — в его голосе действительно чувствовалось понимание, но было ли это настоящее человеческое понимание, а не просто фразы умело выданные программой в сочетании с необходимым тембром голоса?! Хотя, порой, Саша пребывал в полной уверенности,
Воронин с довольной ухмылкой посмотрел на уродцев в аквариуме. В нечеловеческом взгляде «головастиков» утыканных проводами читался страх и осознание собственной беспомощности перед лицом крепких земных парней с оружием в руках. Сашу захлестнула гордость за собственный вид.
Может, мы люди и не сахар, но со своими врагами справляться еще не разучились! Даже не смотря на восемнадцатилетнее правление дегенератов из Земного Правительства продавших свою душу инопланетянам.
Блондинка с размаху залепила мне смачную пощечину и гордо удалилась.
— Я же говорил тебе, не лезь не в свои дела! — громко захохотал Серега Комов. — Давай-ка лучше по пивку! — сказал он и выплеснул на меня целую кружку.
Я очнулся, вытирая рукой мокрое лицо. Надо мной склонились двое мужчин, и ни один из них не был похож на космолетчика Сергея Комова. Этих людей я никогда раньше не видел.
— Ну что очнулись, молодой человек? — спросил тот, что был постарше и носил бороду.
— Извините, что мы вас водой облили, а то вы ну никак очухиваться не желали, — добавил второй.
— Черт, мы провалили задание! — воскликнул я, окончательно стряхнув с себя пелену сна. Я приподнялся и к своему удивлению обнаружил, что нахожусь вовсе не в рубке корабля, а в госпитале базы.
— Успокойтесь, с заданием все нормально, — заверил его бородач.
— Но погодите?! Как это нормально, я же помню, что потерял сознание… — недоумевал я.
— Да все нормально, главное успокойтесь.
Но успокоиться я никак не мог. Ведь, казалось, еще минуту назад я находился на планете чужаков, и вдруг живой и невредимый очухиваюсь в госпитале родной базы!? Как такое могло произойти? Логика отвергала мысль о «чудесном спасении», вероятность которого была невероятно мала. В таком случае, единственно правдоподобным объяснением оставалось то, что меня проверяли. Видимо не зря перед самым пробуждением я увидел сон, напомнивший о разговоре с Комовым…
Определено, это проверка! Стало быть, ни на какой планете чужаков я не был и даже не покидал кибер-модулятора. А затем по каким-то причинам меня перенесли сюда.
— Значит, все нормально, я прошел тест? — спросил я, стараясь выглядеть как можно серьезнее.
— Ну вот, он решил, что его подвергли какому-то тестированию!? — разочарованно произнес один из мужчин. — Может попросить «Терминатора», чтобы он снова отключил его? — вопрос был произнесен так, словно речь шла не обо мне, а о ком-то другом.
На что бородач ответил:
— Не надо. Со временем парень оклемается. По крайней мере, он не принимает нас за синекожих
Последнюю фразу я так и не понял…
Глава девятнадцатая
— Здесь исключительно мило, если не считать, что мы отрезаны от всего мира и мой сын мертв, — с обреченностью в голосе сказал Капылевич, доедая последние остатки гарнира из фасоли и зеленого лука.
Уже вторую неделю он жил на планете ученых и экстрасенсов восставших против Конфедерации. Но до сих пор не мог привыкнуть, что мир изгнания больше похож на процветающую коммуну, чем на поселение политзаключенных.
— Да, Ковентри приятная планета. Здесь бы курорт устроить! — мечтательно произнесла хозяйка дома. — А что же вы, Евгений Максимович вино не пьете?! В прошлом году был замечательный урожай. Попробуйте, не пожалеете.
— Спасибо, Любовь Семеновна, конечно, — Капылевич выпил половину бокала. — Вино бесподобное. Когда меня этапировали сюда, я думал, буду питаться баландой до скончания жизни. А вы тут построили настоящий коммунизм!
Любовь Черная засмеялась.
— До сих пор не могу поверить, что наша дочь в интербезе, — неожиданно произнес ее муж, Николай Владимирович, задумчиво глядя через окно на черешню, ветки которой свисали под тяжестью созревших плодов. С тех самых пор как Капылевич привез вести с большой земли, Черный стал задумчив и молчалив. Даже если он говорил, то начинал обязательно с упоминания о своей непутевой дочери.
— Не мучайся, Коля. Это ее личный выбор. Мариночка уже давно взрослая женщина, — жена погладила его по плечу, а затем вернулась к разговору с Капылевичем. — Когда сюда выслали первых диссидентов, здесь почти ничего не было, ну за исключением этих домишек и немного техники. Мы все создали своими руками.
— Да это была гениальная находка интербеза, обвинить всех в «неосознанном сотрудничестве с пришельцами» и создании «вредных научных тенденций». Один шаг до формулировки «враг народа» или «агент влияния». Стоит кому-нибудь догадаться об истинном положении вещей, как его тут же объявляют «подконтрольным» или шпионом пришельцев… Гениально!
— То, что на Ковентри сослали нас, я еще могу понять. Мы ставили опыты по экстрасенсонике. Но вас-то за что? — спросил Николай Черный у Капылевича.
Тот пожал плечами.
— Наверное, они слишком боятся меня. А вообще, Бог его знает?… Все-таки наша цивилизация чего-то достигла. По крайней мере, нас не расстреляли как врагов народа.
— Что-то вроде этого говорил Хрущев в двадцатом веке, когда его отстранили от власти. А потом прошло лет двадцать, и вновь начались убийства и войны. Ничего мы не достигли. История движется по замкнутому кругу, — мрачно сказал Николай Черный.
— Именно поэтому вы ничего не предпринимаете? Насилие порождает только насилие и все в таком духе?! Лучше бездействовать?
— Нет, мы пытались. Построили гиперпередатик, но ВКС уничтожили его. Наши экстрасенсы даже пытались загипнотизировать прилетавших вояк, но солдат сразу же ликвидировали с помощью имплантантов. Один раз мы захватили корабль… затем взорвавшийся в воздухе. А вы говорите насилие… Они постоянно следят за каждым нашим шагом. Вот и сейчас спутники шпионы висят над нами и записывают наш разговор.