Чужой среди своих. Чужой среди своих
Шрифт:
Ушедшую по следам группу из щели между двумя валунами проводили внимательные глаза. Но прошло еще несколько десятков минут, прежде чем их обладатель рискнул выбраться наружу и преодолеть три сотни метров до оставленных домов.
Был это человек, перемещающийся на четвереньках, или зверь, вряд ли кто мог сказать наверняка — слишком хорошо маскировался новый пришелец, двигавшийся от одного укрытия к другому. Вот только, скрывая себя, он еще не знал, что следует заодно скрывать и собственную тень.
Тень мелькнула на пороге сарая, вернулась назад, таща что-то похожее на мешок, и надолго замерла возле стены — видимо
Она явно знала более короткий путь, потому совершенно никуда не спешила.
___________
Настигли преследуемых, как и обещала командир, к вечеру. Семнадцать молодых парней остановились на небольшом возвышении посреди открытого пространства, и теперь, перебрасываясь шуточками, готовились к ночевке, обустраивая временный лагерь.
Службу тянули, надо сказать, по уставу, но без огонька. Расслабились ребятки. Два удвоенных секрета, помимо часовых, но замаскированы так себе — больше об удобстве ночевки думали, чем о том, как остаться незаметными. Да и сама позиция, хоть и позволяет контролировать округу — аж полтора часа потребовалось, чтобы выйти на рубеж, двигаясь в ритме колышущейся под ветром травы — но зато и открыта и просматриваема со всех сторон. В низине им надо было становиться, чтоб незаметно и неслышно, но видимо уже почувствовали себя хозяевами.
Секреты снайпер сразу сняла, как только техническая разведка подтвердила, что связь подавлена и это можно сделать, не подняв тревоги. Предосторожность, в общем-то излишняя, выполненная просто по привычке, потому что следом за этим настал черед часовых, а по ничего не ждущим бойцам ударил «на расплав ствола» пулемет.
Дальше всё было игрой в одни ворота. Противник не сумел толком организоваться, в чем ему всеми силами помогли — занимавшийся какой-то бумажной волокитой возле костра старший лейтенант получил «третий глаз» от Барры и рухнул лицом в огонь, так ничего и не успев осознать, а его зам, что размахивая руками кинулся к радисту, поймал спиной с десяток пуль, но не смог подарить тому и секунды для поднятия тревоги. Хотябы потому, что рацию и радиста просто смели в три ствола второе и третье звено.
А вот дальше начались сюрпризы. Уцелевшие под первым шквалом бойцы противника без командования и понимания происходящего всё же пытались организовать какое-то подобие круговой обороны (хотя, ломанись они просто стадом, но в одну сторону, шансы на успех были бы выше), и пробовали вести ответный огонь. Свои наоборот, затаились, меняя магазины и, если это было возможно, укрытия. Работали только пулемет и снайпер, когда наблюдавшая за происходящим в бинокль Фокус отметила, что прямо в центре лагеря противника вдруг поднялась какая-то штанга, увенчанная прямоугольной коробкой наверху и утолщением под ним напоминающим початок кукурузы.
До головы только доходила суть происходящего, все внимание еще было отвлечено на буквально за миг до этого зафиксированный глазами «полет шмеля», а тело само двинулось вперед — в атаку, отдавая аналогичный приказ всем остальным. В следующую секунду в центре лагеря вспухла быстро расширяющаяся полусфера огня и ужас слегка отпустил сердце, которое однако так и колотилось до
Сойка, которая, как и положено заместителю, непосредственного участия в происходящем безобразии не принимала, а отслеживала окрестности и эфир с помощью технических средств резервного модуля управления, прибежала на разгромленную позицию что называется «к шапочному разбору». И застала зрелище, которое иначе чем предрассудительным назвать было нельзя — вокруг бродили, непонятно чем занимаясь, бойцы, а командир вместо управления стояла на коленях и гладила покореженную железку, ощупывая пулевые пробоины.
Несколько коротких команд позволили привести всех в чувство. В таких ситуациях лучше делать неправильно, чем бездействовать. Например, выполнять «контроль» не было никакой необходимости, все равно во время сумасшедшей атаки все, что было в лагере, нашпиговали свинцом от души, потратив почти четверть общего боезапаса. Но подчиненные деликатно предпочли «не заметить» оплошность начальства и принялись изображать бурную деятельность.
Сойка же как загипнотизированная смотрела на пальцы командира, путешествующие по сенсорам ПСДАК «Баньши», некоторые из них еле заметно подрагивали. Но осуждающих мыслей в голове не возникло, там вообще бесконечным рефреном крутилась фраза: «Песец подкрался незаметно, хоть виден был издалека…». Видимо она произнесла эту мысль вслух, потому как Фокус перевела на нее задумчивый взгляд, прошептала одними губами: «Это ж надо было так жидко обос-ться…» и, подмигнув, отошла в сторону.
Слова, сказанные командиром, имели под собой веские основания — противоснайперский-противодиверсионный автоматизированный комплекс был вещью о которой не стоит забывать никогда и ни при каких обстоятельствах. Его радар, та самая коробочка в верхней части, вполне мог обнаружить человека за пять километров, а на расстоянии в полтора от него не помогала никакая защита. Пакет из восьми безоткатных сорокапятимиллиметровых гранатометов уверенно на этой дистанции накрывал любую снайперскую позицию, засыпая все вокруг осколками. И перезаряжался очень быстро.
Впрочем, при работе этого устройства в активном режиме никто б и не рискнул приближаться. Заметили б и не пошли, но вот тепловизор, будучи устройством пассивным, позволял обнаруживать и распознавать человека за два километра, а сейсмодатчики на нижних опорах треноги вполне могли услышать сердце лежащего на земле человека не за одну сотню метров. Да, и направленные микрофоны под радаром — тоже, тот еще подарок…
Конечно и эта защита не была абсолютной. В любой системе есть лазейки и слабые места. Иначе б диверсантов давно бы не существовало, но преодолеть этот рубеж было очень непросто.
Сойку начало пробивать на нервное «хи-хи». Их противник имел все шансы выйти из этой передряги живым, но он, имея столь мощное оружие обороны, элементарно забыл его включить. Вот уж действительно — человек самое слабое звено любой цепи.
Впрочем покойников можно понять. Они просто боялись неправильных сработок и ждали окончательного обустройства лагеря. Вон ручеек-то протекает в стороне, и каждый раз проделывать проход для водоносов замаешься, а доверять свою жизнь системе распознавания, это свихнуться надо. Так что сработал «защитник» только когда уже стрельба пошла…