Чужой Владыка
Шрифт:
Спустя миг, над городом, полностью построенным изо льда, появилась тонкая фигура девушки, чьи крылья, казалось, совсем не двигались, что, однако, никак не мешало ей оставаться в воздухе. Ледяные дворцы, ледяные дома, даже ледяные дороги из ледяной брусчатки, город морозных фей был прекрасен, блестя на солнце подобно застывшей радуге. Выбивались из общей картины только убогие деревянные халупы, что были домом для многочисленных не-фей, обитающих в городе на положении рабов.
— Хм, — задумалась девушка, — Снежинка, тут красиво, правда? — начала спускаться она ближе к земле, но с каждым метром на её лице всё больше и больше становилось
Ворон лишь каркнул, в полной мере выразив своё отношение и к этому месту, и к подопечной.
— Пум-пум-пум, о! — внезапно замерла в воздухе фея, — Точно! Если они сами не играют музыку на площадях, то сыграть её можем мы! Тем более, в памяти папы как раз есть подходящая песня! Давай как обычно, я играю и пою, а ты потом скажешь, понравилось ли тебе!
Выбора у ворона всё равно не было, а потому, когда они спустились к земле, он сел на верхушку фонтана, вместо воды в котором был лишь лёд. В это же время его подопечная начала создавать инструменты из морозного воздуха, и слушать, как они звучат. Барабаны то увеличивались, то уменьшались, несколько флейт поочерёдно издавали певучие трели, а малоизвестные в этом мире гитары наполняли воздух звоном.
— Ей, — обратился к новой фее проходящий мимо уроженец Первого Мира, напоминающий помесь человека и богомола, — ты будешь играть?
— Да, — не отрываясь от настройки инструментов, ответила ему фея.
— А ты в курсе про войну ведьм и странного мужика?
— Да, а что?
— Хм, странно, а я нет, — на несколько секунд выпав из Голариона в Первый Мир, антропоморфный богомол сел прямо на брусчатку и принялся ждать.
Постепенно на звуки музыки сходилось всё больше фей, даже немногочисленные не-феи, живущие в Холодной Погибели, позволили себе ненадолго задержаться у фонтана. Закончив с настройкой инструментов, новенькая фея встала с парапета.
— Кхм, — оглядев собравшихся бледно-голубыми глазами, исходящими морозной дымкой, она слегка поклонилась, — сегодня я предлагаю вам послушать музыку другого мира, может вы её уже слышали, портал в тот мир тут неподалёку, но всё же, надеюсь, вам понравится.
Белая зима, ой, пришла да не спросила,
Лютая пришла, серебром снегов укрыла.
Превратила в лёд мою душу и сердечко,
Замёрзшими слезами покрыла речку.
Стоило первым строкам песни прозвучать, как вокруг Холодной Погибели начала подниматься пурга, в общем-то, привычная для этих мест, но эта была немного странная. Она лишь окружила город, не заходя на его улицы. В это же время в порту начала замерзать вода, обычно остающаяся жидкой даже в самые лютые зимние морозы. Исполнительница же, окончательно перестала напоминать живого человека, или фею, постепенно покрываясь гибким льдом.
Белая зима принесла недобры думы.
Солнце спряталось да на небе полнолунье.
В полутьме брожу, слышу, смерть крадётся тихо.
Снежная метель всё свистит да кружит лихо.
Второй куплет принёс ещё больше изменений. Холодная Погибель была уникальным местом, областью,
Наступившая ночь изрядно перепугала всех, кого не затронула музыка. Люди, дворфы и прочие обитатели Холодной Погибели в панике бежали от усиливающейся музыки, в попытках спастись от усиливающегося холода.
Лютая зима холод в сердце поселила.
Хладная пришла, ой, пришла да не спросила.
Принесла печаль, забрала все мои силы.
Белая зима-а-а.
Холод становился злее, а тени насыщенней. Все те, кто не поддался музыке, слышали приглушённое рычание и видели голодные глаза из темноты. Бежать через городские ворота или по замёрзшей реке не получалось, вьюга, ставшая ураганом только набирала силу и отбрасывала всех, кто пытался пройти через неё. Но бежать пытались только уроженцы Голариона, они раз за разом бросались на стену из снега и ветра, запирались в своих лачугах и молились. Молились, чтобы очередное фейское безумие как можно быстрее закончилось.
Однако уроженцы Первого Мира, наоборот, шли на звуки музыки будто заворожённые. Они чувствовали, как такой родной и привычных холод зовёт их к себе. Постепенно вокруг играющей за целый оркестр девушки скапливалось всё больше фей.
Ели снежные на ветру качаются,
Да лютая зима в сердце не кончается.
Да вьюгою в окно постучалася нежданно.
Лютая зима-а-а.
Звуки флейты сливались с завыванием арктического ветра. Грань между мирами трещала и покрывалась ледяной коркой, а музыка всё лилась и лилась. Ледяные нимфы не чувствовали, как деревенели их тела, лишаясь гибкости. Красные колпаки теряли шапки, но им было всё равно. Самых мелких и лёгкий фей подхватывали порывы ветра и уносили куда-то в небеса, а музыка всё играла.
Ой, не спится мне, душу полонила вьюга.
Увела зима за собой милого друга.
Погубили душу, зимы недобры чары,
Лютая зима-а-а
ЗАБРАЛА В ОБЪЯТЬЯ МАРЫ!
(Грай — В Объятьях Мары)
Последние слова песни были произнесены не человеком и не феей, они принадлежали самой зиме, промораживающей до костей, забирающей всё тепло и жизнь. Стихия сказала своё слово и под утихающие звуки музыки, в воздухе растворялся и город. Здания изо льда рассыпались на мельчайшие снежинки и уносились в небо, а за ними в снег превратились и их обитатели. Морозные феи стали тем, что так любили: льдом и холодом.
Там, где полторы тысячи лет стоял город Холодная Погибель, не осталось ничего. Исчез величественный дворец, кварталы домов из чистейшего льда и даже ледяная брусчатка. Остались только убогие халупы, в недрах которых пытались спастись от холода уроженцы Голариона.
Пропал и фонтан, на котором гордо сидел ворон, отчего птице пришлось срочно расправлять крылья, чтобы не упасть на землю. Недовольно каркнув, ворон сел на плечо своей подопечной.
— Ну как тебе? — тяжело дыша, спросила она, посмотрев восторженными глазами на недовольную птицу.