Чужой выбор
Шрифт:
От подобной информации у меня всё перевернулось, как представила, что мою девочку могут попытаться у меня отнять, решила, что в тот период, когда она будет осваивать свои способности никто лишний даже видеть её не будет. К тому времени нам будет нужен свой дом, отлично защищенный, о котором узнают только самые проверенные лица. Рисковать своим ребенком не буду, а если кто-то решит, что сможет лишить меня дочери – зубами глотку перегрызу и вины за собой испытывать не собираюсь.
Интересным оказалось и то, что Видящие опираются не только на свои знания. В отличие от других, магически одарённых, они никогда ничего не записывают,
В самом конце, мне сделали ещё один подарок: назвали дату рождения моего первенца. Оказалось, что моя девочка появится на свет двадцать третьего ноября. Видящая сообщила, что её настоящим именем является Анфиса, и она хотела бы, чтобы её кто-то помнил не только как очередную Видящую, но и как обычную женщину, которая прожила долгую жизнь. На этих строках я даже прослезилась, жаль, что она уходит, но я рада, что она сама выбрала, когда окончится её земной путь и так помогла мне в жизни. И я запомню эту женщину не как безликую Видящую, обещаю.
Ещё раз перечитав письмо, чтобы удостовериться, что ничего не упустила, поднялась с кресла, в котором пребывала это время и подошла к одному шкафу, который был забит не книгами, а вмещал в себя всякие удивительные вещи. С того времени, когда я исследовала библиотеку помню, что там был красивый серебряный подсвечник и рядом лежали в серебряной же коробочке длинные спички. Без труда отыскав необходимое, чиркнула и подожгла письмо вместе с конвертом. Пепел остался на блюдце, которое я опустошила в мусорное ведро. Стоило мне проделать эти действия и в задумчивости снова вернуться в кресло, как двери широко распахнулись и в библиотеке появился тот, кого я не хотела бы видеть – свёкор.
— Катерина? – что ты здесь делаешь? – нахмурившись подошёл ко мне. – И почему здесь пахнет дымом? – теперь его взгляд переместился на стеллажи, пытаясь определить причину.
— Отдыхаю, — мило улыбнулась этому змею. Пришёл-таки, чуть-чуть не успел, просто феноменальное чутьё. – Чувствую себя здесь спокойно.
— Да? – ни капли не поверил в мои слова. – Тебе лучше на воздухе почаще бывать, а то повредишь ещё своими посиделками ребенку, — недовольно начал поучать меня. – Но всё же, откуда запах гари?
— О, это я виновата, причуда беременной, внезапно захотелось вдохнуть этот запах, вот и спалила одну спичку, чтобы удовлетворить своё желание, — на ходу сочинила я.
Меня одарили взглядом «совсем девка сбрендила», но в слух этого говорить не стали.
— «Спички — детям не игрушка», особенно в библиотеке.
— Согласна, пожалуй, последую вашему совету и пойду в сад, — нашла повод сбежать от нежелательного общения.
Всеволод только подозрительно покосился на меня, не понимая откуда вдруг такая покладистость во мне появилась, но решил, видимо, ничего не говорить, дабы не спугнуть. Я этому только рада была и с огромным облегчением покинула его, оставив наедине со своими мыслями.
Раз он здесь, значит и Артём вернулся. Выйдя в сад, устроилась на большой резной качели, в которую успела
— Ты что-то нашла? – почувствовал моё желание что-то ему рассказать.
— Не совсем, — беря кусочек яблока с тарелки, сообщила, что узнала из письма Анфисы.
— Значит, говоришь, дар начнёт проявляться после трёх? – думая о своём, уточнил муж.
— По крайней мере так было у остальных, стопроцентной гарантии, что так будет и в нашем случае она не даёт, но скорее всего история повторится.
— Хорошо, значит у нас впереди будет три спокойных года, которые мы будем растить малышку, а заодно и готовить платформу для нашего будущего. По поводу своего второго дома, о котором будут знать немногие я с тобой согласен, — положа свою руку на мой живой и поглаживая его, продолжил Артём. – Это наиболее подходящий выход. Тем, кому мы не захотим рассказывать какой основной дар у малышки, можно будет говорить про щиты. Сомневаюсь, что отец будет в восторге, при том, что ему обещали невероятно сильного наследника, но это уже его проблемы, может со временем нам придётся сообщить ему правду, а пока поживёт и без этого знания.
— Ладно я, но ты почему не против, чтобы твой отец оставался в неведении?
— Котёнок, — нежно погладил меня по щеке, — у меня на всём белом свете нет людей дороже тебя и нашей дочери. Я прекрасно знаю своего отца, знаком с ним дольше, чем ты, и могу спрогнозировать его действия, если ему станет известно, какое на самом деле сокровище его внучка. Это мне не по душе и вас я буду защищать от всего, даже, если когда-нибудь понадобится от самого себя. Поэтому не удивляйся моему решению.
— Как же я тебя люблю, — никогда не смогу до конца поверить, что этот мужчина именно мой и это навсегда.
— И я тебя люблю, — тепло сказал Артём, — вас обеих, — склонился и поцеловал мой выпирающий живот.
В конце августа мы вернулись к себе домой. Как бы активно не уговаривал нас Всеволод остаться у него до рождения ребенка, мы твёрдо стояли на своём. Тем более, мы приняли совместное решение, что я пока буду посещать универ, до того срока, когда мне станет тяжело отсиживать пары. С деканатом мы договоримся, и после рождения дочери я получу допуски до сессии и закрою её, а там дочка подрастёт — и я смогу посещать некоторые пары. Артём был против моего перевода на вечернее, потому что не видел в этом смысла, я тоже не горела особым желанием менять режим обучения или терять время в декретном отпуске.
За оставшиеся месяцы до родов мы приобрели небольшой двухэтажный коттедж в тридцати километрах от города и в сорока минутах езды до института на автомобиле. Даже успели сделать ремонт. Так смешно было, когда делали детскую: Тёма хотел скупить всё в магазинах для детей, метался от одной кроватки к другой, пытал продавцов по поводу пеленального столика, проверял радионяню, специальные качельки, чтобы укачивать ребенка испытывал на предмет сбалансированности. Когда я устала стоять, просто присела в одно из кресел и с улыбкой наблюдала, как муж заводной пчёлкой носится по магазину и только успевала отговаривать его от покупки того или иного девайса. В конечном итоге, нашу девочку и правда можно было назвать принцессой – ещё до рождения у неё было всё, что только можно купить.