"Чужой"
Шрифт:
Прижал к себе, - а что остается делать - и, подгребая левой рукой, стал вместе с ней перемещаться к мосткам. До которых было всего то метра четыре, не больше.
Он помог Дарье выбраться из "ставка", потом и сам взобрался на "берег" по деревянной лесенке...
– Вот же... дурочка!
– вполголоса выругался он, закутывая "смуглянку" в теплое махровое полотенце.
– Плавать не умеешь, а туда же - "русской" бани захотелось!!
Спустя несколько минут они расположились в предбаннике, за столом. Дарья, подстелив полотенце, уселась в кресле. Она, кажется, ничуть не смущалась собственной наготы и вела себя
Краснов сел на лавку, прикрылся полотенцем. Налил в кружку пива, передвинул ее по столу, так, чтобы Дарья могла дотянуться. Сделал несколько глотков из жбана. В голове у него слегка шумело... то ли от выпитого крестьянского пива, то ли из за присутствия "смуглянки".
Она вдруг встала, обошла стол и, слегка покачивая бедрами, подошла к Краснову. Его взгляд успел выхватить деталь, которую он отметил еще раньше: лоно у нее гладкое, открытое взору, без малейших следов растительности... Прижалась к его плечу упругой прохладной грудью, слегка укусила за мочку уха... Он почувствовал на своих предплечьях ее руки. Дарья сначала провела коготками у него по спине, - отчего кожа у Дмитрия сразу покрылась мурашками - потом стала массировать его предплечья...
– Расслабься! Ну что ты такой напряженный?! Не спина, а гранитный валун!!
Краснов прикрыл глаза.
У нее были на удивление сильные, и в то же время ласковые руки...
Он все еще не решил, как ему вести себя с этой девушкой, какой именно линии поведений с ней он должен придерживаться. Но сейчас ему не хотелось думать о чем либо серьезном, о каких то существующих или вымышленных проблемах. Ему было хорошо, покойно, он мог сидеть так, кажется, целую вечность.
Над ухом послышался жаркий шепот:
– Дима, привстань на секунду...
Он послушно выполнил ее команду. Дарья провела кончиками пальцев по его животу, затем одним движением сдернула с него "набедренную повязку"..
Расстелила полотенце на широкий дубовой лавке, скомандовала:
– А теперь - ложись!
Краснов хотел лечь на живот, но Дарья заставила его перевернуться и лечь на спину. Девушка присела корточки: он ощутил, как ее уста касаются его руки, затем плеча; ее руки и губы перемещались по всему его телу...
Она поцеловала то место, где у него виднелся след от ссадины на бедре. Краснов почувствовал на своей руке, которой прикрывал - пытался прикрыть - свою вздыбившуюся плоть, ее горячую ладошку. Она отвела его руку; в ее движениях, в ее поступках присутствовало что то древнее, природное, могучее, чему невозможно было противостоять.
Ее губы, ее влажный горячий рот получили полную власть над ним, на Красновым, над его естеством...
В какой то момент, предчувствуя, что уже не в силах сдерживаться, что близится разрядка, он попытался высвободиться из плена этих жадных прекрасных губ... Но "смуглянка" проявила настойчивость, она довела начатое до конца: Краснов, коротко простонав, разрядился... и она выпила, вобрала все до последней капли.
Краснов ненадолго вернулся в дом. Ему вначале показалось, что хозяева - не дождавшись их возвращения - улеглись спать. Но едва он вошел в "залу", где горел перенесенный из гостевой комнаты ночник, как из спальни вышла хозяйка в наброшенном на плечи халате.
– Тимофеевна... э э э...
– Краснов слегка
– Короче, мы будем с Дарьей ночевать на сеновале.
– Вы, наверное, проголодались? Сейчас я соберу вам покушать...
– Спасибо... но я... мы не голодны, - он говорил шепотом, чтобы не разбудить Татаринцева.
– Я просто пришел сказать, чтоб вы... чтоб вы не волновались. Я баню закрыл, свет выключил. Короче, все под контролем!
– Хорошо, Дима... отдыхайте.
– Как у Николаича здоровье то?
– поинтересовался Краснов.
– Отпустило?
– Да вот недавно только прилег... Ты, Дима, если что... не стесняйся! Я дверь не запираю. И Дарье скажи, что... В общем, вы не в гостях, а у родных. Так что чувствуйте себя, как дома.
– Спасибо, Тимофеевна, - он приобнял женщину за плечи.
– Золотой вы наш человек... Ну все, спокойной ночи.
– Спокойной. И храни вас Господь.
Несколько минут Краснов и "смуглянка" оставались на открытом воздухе. Невдалеке, за рощей, где имелось небольшое озеро - настоящее, а не искусственный водоем - лягушки квакушки устроили настоящий концерт... Временами было слышно, как возле будки, оборудованной возле дома, прохаживается Машка - дядя на ночь сажает собаку на длинную цепь. Ворчит, приглушенно порыкивает, беспокоится: то ли полная луна тому причина, то ли овчарка недовольна тем, что молодежь все никак не может успокоиться, колобродит по участку в эту полуночную пору...
Они стояли молча, обнявшись, под крупными звездами, под серебристым лунным светом - волшебная, космическая ночь.
Потом перебрались в просторный деревянный сарай. Именно здесь, на сеновале, и предпочитал ночевать Краснов, когда приезжал погостить на хутор Татаринцева. В самом дальнем углу сеновала, - чтобы попасть туда, следует подняться сначала по деревянной лестнице - на разровненном, спрессованном участке уложен большой поролоновый матрац. В комплект к нему имеются подушка, простыня и тонкое одеяло. Нигде и никогда Краснов не спал так крепко, так сладко, как здесь, на сеновале, на дядином хуторе, вдали от шумной городской цивилизации...
– Хорошо здесь, - сказала Дарья.
– Дима, включи, пожалуйста, фонарь... посвети мне.
Он включил "бошевский" фонарь с подсиненным фильтром, которым его еще раньше снабдил дядя. "Смуглянка" хорошо знакомым ему жестом сняла через голову сарафан. Отложила в сторону одеяло, опустилась коленями на застеленный одной лишь простыней матрац; затем легла на спину.
– Ну что же ты?
– она требовательно похлопала ладошкой по простыне.
– Выключай свет...
Он выключил фонарь, снял одежду и прилег рядом. "Смуглянка" - она лежала на левом боку - обняла его, прижалась всем своим юным, жадным, зовущим телом...
– Дим, ты только не думай...
– А я и не думаю...
– Нет, нет... не перебивай! Ты не думай, что я с тобой здесь потому, что мне от тебя что то нужно! Ну да... конечно... я хочу, чтобы ты помог мне! Больше ведь некому?! Но... Но мне с тобой хорошо! Понимаешь?!
– Понимаю...
– Ничего то вы мужчины не понимаете!
– она осыпала его лицо быстрыми поцелуями и лишь затем продолжила свою мысль.
– Вот ты опять... как зверь... насторожен! напряжен! Ну ты можешь расслабиться хоть на часик другой?! Не думать ни о чем... кроме... кроме, как о нас с тобой?!