Чужой
Шрифт:
— Я так понял, что московские соратники сначала собирались ехать в Белгород…
— Зачем?
— Там должен был состояться съезд… Планировалось, что съедутся соратники из региональных отделений…
— Из какой партии? Ваши, скины?
— Русские национал социалисты.
— Фашисты… па анятно… Дальше!
— Затея сорвалась! Менты в Белгороде «закрыли» в СИЗО нескольких местных ребят! И накрыли лагерь, в котором должны были останавливаться приезжие соратники!
— Так… Па ака что не врубаюсь! Ты пра а ма аскичей
— А я и рассказываю! Ну вот… москвичи не попали на этот сьезд. Насколько я в курсе, они заночевали в Дивногорье. Это такой… такое… Где пещеры… там еще музей работает.
— Знаю! Так чи иго они в Ва аронеж приехали?!
— А вот это… я не в курсе!
Саид вновь замахнулся дубинкой, но Тахир знаком показал, что лупцевать пленника пока нет нужды.
— А кто «в курсе»? Шулепин?
— Э э э… да, Игорь про это больше моего знает! Он в Москве несколько месяцев пробыл, недавно только вернулся! Шульц знает всех авторитетных скинов… Он хвастался, что с с а м и м Вольфом знаком!
— Кто такой? Расскажи!
— Фамилию не знаю… Я вообще только от Шульца об этом человеке слышал. Игорь говорил, что именно Вольф самый «крутой» чел в столичном НСО! Что сам он держится в тени, но все вопросы решает именно он!
— Вольф? Хм… А он приезжал к нам в Ва аронеж?
— Что? А… Не знаю… лично я его не видел.
— А кого ты видел из ма асквичей? С кем из них ты разга аваривал?
— Я ж уже говорил…
— Так па автари!
— Старший из них — «Антизог».
— Как? Па автари!
— Антизог…. Анти — это типа «против». А «зог»… это вроде как тайное мировое правительство. Которое решило нас, русских, под корень извести. Ну и вот он такую кликуху взял… типа он против всего сионистского правительства!
— Пра адалжай!
— Зовут Антон, фамилия… вот фамилию не помню! Он у москвичей типа такой идеолог… Складно так говорит… как Гебельс! Очки носит, наверное, у него что то со зрением. Ему где то тридцатник… Он на наших сайтах часто статьи пишет…
— А астальные двое?
— Одного зовут — Паук. Другого… вроде бы Топор. Фамилий их тоже не знаю… Паук, кажись, в армии служил, в спецназе… во внутренних войсках.
— А кто из ваших приезжал в тот день?
— Куда? Не понял.
— В ваш па адвал на Ми индилеева!
— А… теперь понял. Где то часов в шесть вечера приехал Супрун!
Сказав это, Поживин нервно дернул головой — он несколько часов пробыл в зиндане вместе с Лешим. Он видел, во что з в е р и превратили этого парня. И он прекрасно понимал, что эти твари выжали Супруна досуха, все выпытали, что он знал — они, надо сказать, мастаки по части допросов…
— Один приехал?
— Да. Москвичи и Шульц куда то к этому времени отъехали. Вроде как перекусить… или каких продуктов прикупить, не знаю. В половине седьмого появились Борман и Кислый…
— Это ваши ва аронежские, да? Фамилии! Адреса! Где работают?!
Поживин ответил
— Ну а па ачиму ты не па аехал с ними на «дело»?
— Так мне не предлагали!
— Пачиму? Ти и разве не мужчина? Ты трус, да? Только грушу умешь ка алатить? И языком молоть, да?
— Народу, наверное, и без меня хватало!
— А ма асквичей было только трое? Или их могло быть больше… но ты а аб этом не знаешь?
— Могло быть и больше. Я ж в их разговоры не встревал. Они то уезжали… ненадолго… то возвращались! Там есть комната… типа кабинет такой… вот там они про меж собой о чем то совещались!
— И что па атом было?
— Когда приехали еще двое наших, Борман и Кислый, я уехал — на съемную хату! А они остались: у Бормана тоже есть комплект ключей от всех помещений «клуба».
Тахир еще какое то время расспрашивал Поживина касательно личностей москвичей и воронежских соратников. Потом решил спросить о человеке, фамилию которого в самый последний момент назвал Супрун.
— Скажи, Па аживин… а ты такого Краснова — знаешь? За авут его — Дмитрий!
— Краснова? Гм…
Саид отвесил допрашиваемому смачную затрещину, затем «подбодрил» ударом палицы по ляжке…
— А атвичай, свинья!
Поживин некоторое время мотал головой; у него звенело в ушах, а окружающие предметы расплывались, Ощущения были такие, словно он находится на ринге и только что пропустил мощный апперкот…
— Ты знаешь эта ава парня?
— К кого? А… Краснова… Это вроде бы дружок Супруна. Так вы у него спросите…
— Без ти ибя разбиремся, а чем нам спрашивать! Так что ты слышал пра этава… пра Краснова!
— Да почти ничего! Леха рассказывал как то, что у него школьный приятель из армии вернулся!
— Краснов?
— Да.
— Кем служил? А афицер?
— Вроде на Кавказе… по контракту. Вроде бы не офицер… сержант или прапор.
— Еще что знаешь?
— А потом… это уже в понедельник было… или в всокресенье, не помню уже… Шульц рассказал, что в пятницу была драка на дискотеке. И что этот Краснов… он его Димон называет… что он чуть не в одиночку вломил физдилей целой своре черно… звер… Ну, короче, чужакам! Шульц очень его хвалил! Сказал, что Краснова надо принять в нашу компанию. Что надо помочь ему с работой! Потому что до хера всяких трепачей, гопоты и хиляков, а настоящих мужиков — единицы!
Тахир посмотрел на Ваху, который тоже присутствовал при допросе. На их лицах на короткое время появились кривые ухмылки — ну и горазды эти русские свиньи сочинять байки. Если бы не строгое указание Руслана Сайтиева, — не встревать в локальные стычки с местными бритоголовыми — от них бы уже давно и мокрого места не осталось!
Из другой комнаты, где на гвозде, вбитом в стену, висел пиджак Тахира, донеслось пиликанье телефона.
Ваха метнулся за мобильником, вернулся, передал трубку Сайтиеву.