Чужой
Шрифт:
Бочаров тоже усмехнулся.
— А давайте представим себе другую ситуацию. Несколько десятков соратников, среди которых есть сущие отморозы, выходят из под контроля. Отказываются подчиняться мне… и тому же Антизогу!
— Ну ну. Продолжай…
— Горючего материала вокруг предостаточно. Те же гопники… фанаты, скины из других организаций! Пока нам… мне, в частности, удается их сдерживать, удается им морочить головы! А что будет, если… если мой авторитет упадет настолько, что меня просто пошлют нах! И решат сами — уже без моего и вашего пригляда — устроить з а м у т у! Сами же говорите — выборы на носу! Нужны тишина, покой…
Романенко какое то время молчал, продолжая сверлить его своими глазами буравчиками.
— Ну что ж, Евгений… сейчас ты дело говоришь! Ты вообще, как я понял в ходе нашего общения — неглупый мужик. Что конкретно ты предлагаешь?
— Я наметил пару тройку акций, — заметив, что Романенко напрягся, услышав слово «акций», он торопливо продолжил. — Особого шума не будет, обещаю! У меня все четко продумано, до деталей!
— Излагай.
— Во первых, я хочу провести сбор! Там же, где и в прошлом году — в Лыткарино! Человек пятнадцать будет там… от силы — двадцать!
— Когда?
— Планирую уже в эти выходные. А саму эту тему мы с соратниками обсуждаем начиная с мая!
— Где будете проживать?
— Палатки поставим, как в прежние разы! Есть там и пара щитовых домов.
— Это на том полигоне, который используется для игры в пейнтбол? Или как там называется эта дурацкая забава, когда взрослые мужики в «войнушку» играются?
— Пейнтбол уже давно не в моде. Страйкбол сейчас практикуется… Но нам это и на хрен не нужно. У нас будут свои забавы! Немного рукопашкой позанимаемся, костры пожгем, поорем свои речевки… Кое кого из новых ребят в свои ряды примем! Вот, собственно, и все по этой части.
— Гм…. Ладно, я созвонюсь с нашими коллегами из Люберцов и Литкарино. Скажу, чтобы не вязались к вам! Но учти: ты лично отвечаешь за то, чтоб на этих ваших сборах был полный порядок! Что еще?
— У меня есть ребята, у которых давно уже руки чешутся… Вы не представляете, что мне стоит сдерживать их…
— Мы можем надеть на них наручники и отправить в камеру! Пятнадцать суток на шконке, в компании бомжей и нариков!! А кто будет зал…ся, тех под статью подведем!
— Не думаю, что это выход… Многих такой поворот только разозлит!
— А что, по твоему — «выход»?! Что ты предлагаешь?
— Надо стравить пар. Иначе, как я уже говорил, может рвануть… и капитально рвануть!
— Ты что, глухой? Я же только что сказал: никаких серьезных акций! Пока не пройдут выборы, вас, фашистов, не должно быть ни слышно, ни видно!
— А я ничего криминального и не предлагаю! Идея у меня такая. Наши ребята нарисуются в двух или в трех местах, где собираются «черные», где у них типа биржи, типа «развода»… Дадут в репу какому нибудь таджику или молдаванину… кто под руку подвернется! Поорут там наши лозунги! То есть, слегка порезвятся, попугают пришлых, слегка кровь себе разгонят, а потом — ноги в руки, и айда!
— А если — поножовщина? А если твои фашисты трупы после себя оставят?! Или кого то из ваших п о р е ж у т или пристрелят?!
— Ну… если одного или двух и порежут — пустяки! — Бочаров небрежно махнул рукой.
— Обещаю, что серьезных ЧП по ходу наших м о б о в не будет! Мы и места так отбираем, чтобы не было там слишком
Романенко задумчиво потеребил свой двойной подбородок.
— А ты часом, не втираешь мне, партайгеноссе Вольф?
У Бочарова в этот момент екнуло в груди. Но он, хотя и напрягся внутренне, внешне этого никак не выказал.
— Вы о чем? Не понял вопроса.
— А нет ли у тебя здесь… денежного интереса? — сказав это, Романенко подался чуть вперед, навалившись животом на край стола. — Может, какой стройподрядчик тебя подписал… Чтоб ты со своими бритоголовыми наехал… да на тех же строителей таджиков, к примеру! Дал адресок, где они кантуются или где у них «биржа»… Приезжают скины, бьют «черных»! Что дальше?
Бочаров пожал плечами.
— Экономия зарплаты! — Романенко поднял толстый, смахивающий на сардельку, палец.
— Знаем мы такие фокусы. Учти, Евгений, если поймаю на том, что ты занимаешься «левым» бизнеском… И при этом деньги идут мимо к у р а т о р а… Сдеру шкуру и лично порву на фашистские знаки!
— Обожаете, начальник. Я левым бизнесом не занимаюсь…
— Кстати, если уж заговорили про бизнес. Евгений, у меня есть к тебе просьба. Как говорится, не в службу, а в дружбу. Подыщи… для одного моего друга… мерсовский джип. Серия Джи… «гелендваген», короче! Но такой, чтоб с «чистыми» документами! Не старше трех лет и не дороже двадцати штук зеленью! Битую тачку не предлагать, знаю я вас, автодилеров! Вот такие параметры! У тебя, я в курсе, есть хорошие возможности в этом плане. Ты вот что… пока ничего не говори! Ты подумай, хорошенько подумай!
«Сука ментовская… беспредельщик! — выругался про себя Бочаров. — За полцены хочет почти новую тачку заполучить! Хрен вам… отсосете! Потому что меня уже через неделю не будет в вашем вонючем городе и в вашей «Великой России»!
— Ладно, я посмотрю, что можно сделать. Поспрашиваю у коллег. Но раньше, чем через пару недель вряд ли что получится… Валентин Михалыч, так какое будет ваше решение? Вы даете «добро» на те акции, про которые я вам только что говорил?
— Я эти вопросы сам не решаю, — сказал Романенко, после чего грузно поднялся из за стола. — Жди моего звонка… я должен согласовать. Расплатись по счету! И запомни, Вольф: мне не нужен г е м о р. Так что держи своих фашистов на коротком поводке — за «энэсовцев» головой отвечаешь!
Метрах в семидесяти от бежевого окраса здания, в котором функционирует кафе «Приют странника», на скамейке сидел парень лет двадцати пяти. С виду — обычный москвич, какой нибудь офисный сотрудник, представитель племени наемных людей, которых в последнее время презрительно называют «офисным планктоном».
На коленях у него лежит разложенный ноутбук. Рядом, на скамье, портфель. В ушной раковине у парня микродинамик, который подсоединен к одному из выходов обычного с виду лэптопа марки Dell. Хотя от красных зонтов с рекламой ненавистного любому русскому патриоту американского напитка его отделяло несколько десятков шагов, каждое слово из разговора двух мужчин, беседующих за одним из столиков, был слышан так же ясно и четко, как если бы они разговаривали сидя рядом с ним, на этой лавочке. И это неудивительно: в лацкан пиджака Бочарова вживлен крохотный «жучок»…