Чужую ниву жала (Буймир - 1)
Шрифт:
Всем неймется узнать подробности, но не решаются докучать выборным. Чарка вторично обошла круг, обласкала души, и Захара уже не нужно было тянуть за язык. Запальчиво, перебивая друг друга, выборные рассказали, как все происходило.
– ...Старшина при медали перед тобой стоит, ест глазами, ему слышно и видно, кто куда бросает и где тарахтит шар. Люди боятся и бросают шар за старшину. Кто такие выборные? Либо богачи, либо те, что берут в кассе ссуды, не вылезают из долгов. Вот и стараются старшину задобрить.
Грицко Хрин зло усмехнулся:
–
Бритое ради торжественного дня лицо Захара проясняется, веселеет:
– И чего только не бросали люди!.. И овечьи кизяки и цибулю.
Хата заходится от хохота, люди даже ногами топают от удовольствия, не натешатся, не нахвалятся выборными. Переполненный веселыми чувствами, дед Ивко старается разохотить выборных к дальнейшим рассказам. Грицко с Захаром продолжают разговор:
– Без слов дали понять - ты нам горек, как цибуля!
– А уж как бросили пробку от бутылки!..
– И старшина при медали?!
– не в силах уняться, пытается уяснить себе необычайное зрелище дед Ивко, и кашель давит тщедушную его грудь.
– Натешились над старшиной здорово. Что будет, когда он узнает?
– И старшина при медали стоит, топчется, смотрит, как вынимают шары, кизяки, чеснок, цибулю, пробку...
– Последнее дело - пьяница, значит!
– Мы ему накидали!
– И помогло?
– словно вылил ушат холодной воды на голову повеселевшим людям Павло.
Выборные сразу опомнились, помрачнели. Захар строго смотрит на сына, досказывает.
...В это время заходит в волостное правление лысоголовый усатый земский начальник.
Люди от неожиданности все окаменели. Затем сообразили - Калитке конец. К земскому подступил Грицко Хрин - все выложил. Земский гневным оком обвел людей - и слушать не хочет. "Быть Калитке старшиной!"
Тогда именно мясистая, красная Мамаева морда, глумливая, веселая, нахально заблестела перед выборными. "Ну что? По-вашему вышло?"
Казалось, всю дорогу за посрамленными выборными тянулись эти глумливые слова.
Бессильны люди против старшин - Харченко в Бобрике, Боровеньке лет двадцать правит, и ничего с ним не могут сделать. Люди возили навоз в экономию, жаловались пану: обратите внимание, нет житья от старшины...
– Помогло?
Словно дразнит сын отца. Захар молчит. Опечалил домашних Захар. Дед Ивко в полной тишине заметил:
– По нраву пришелся старшина земскому и помещику.
16
Снег сошел, пригревало солнце, дымилась теплая пашня.
Картофель, бурак прорастают в погребе, лук пускает ростки, все оживает, просится в землю - сади меня!..
Кровь возбужденно, беспокойно струится в жилах. Ясный, прозрачный день пахнет набухшими кореньями, прелым листом, молодым молоком. Горланят, звенят, перекликаются голоса, дразнящие, дурманные запахи туманят голову, торжественно-озабоченно светятся лица, весенний дух будоражит даже плохонького хлебороба. Светлая прозелень озимых
Побелевший, похудевший за зиму, стоял Захар среди поля, втыкал палку в талую землю, нагибался, брал комок земли, сосредоточенно поводил серыми глазами.
Рассыпался комок - поспела почва, пора пахать, сеять!
Сколько забот, волнений весной!
Целую зиму перебивался Захар с сыном случайными заработками, добывали на пропитание, накопили на коня, а когда вернулись, призаняли еще денег и купили клячу. Без коня ты не человек, только конь поможет выбиться из нужды... А дальше что делать? Надо позаботиться о корме, об инвентаре, и со своим полем управиться, я Калитке отпахать, отборонить за заем - ведь брал зерно, деньги. Еще и в экономии велели с конем отработать за выпас, за клочок аренды, от которой никакой пользы. Борону эта кляча еще потянет, а в плуге ходить не сможет. Богачи возьмут себе самый лучший участок аренды, тебе достанется самое негодное. От нужды-горя, что ли, арендуют Калитка, Мамай панские земли. Для наживы. Наймут за себя работников, договорятся с экономом, мало ли кто должен хозяевам? Захар первый. Хорошо, что работящие дети - надежда Захара - пособят ему в беде.
Сколько замыслов, расчетов приходит весной в голову!..
Дед Ивко, выйдя из хаты в полотняной рубахе и штанах, только прищурил на солнце глаз и сразу признал: "В этом году будут арбузы..." Откуда это он узнал - никому не ведомо. Не каждому раскрыты тайны света, не каждому вещают слепящие красные лучи. Не иначе как с дедом Ивком сам бог разговаривает. Он на Черноморье в степях был пастухом, в небе по звездам читает, как в книге. Звезды играют, мерцают, ясно блеснул луч, вода воронеет в Псле - и дед Ивко знает: надо сеять просо.
А скоро весна, в подтверждение дедовых слов, выкинула еще просяной цвет - выгон зацвел. Если бы выкинула белый цвет, на гречиху урожай. Весна, словно лихая чародейка, морочит людям головы красками, запахами, путает мысли. А уже как зацвела рано груша, густой запах дегтя перебил медовые ароматы - никто ничего не мог разобрать...
Захар, тоже разбирающийся в приметах, горячо спорил с отцом:
– Майские жуки еще не летали, а вы говорите - сей просо!
– И тут же хмуро, беспокойно добавлял: - Когда на Евдоху ветер с востока, заберет все с тока... Среднее яровое может удаться.
На что дед Ивко выдвигал свои рассуждения: иней выпал на святвечер, это тоже означало, что будет славная гречиха и просо.
Павло с Маланкой, как ни прислушивались к горячим спорам между отцом и дедом, не могли решить, кто прав, - грамота хлебороба до того сложна и запутанна, что неопытному человеку все равно не понять.
Куры еще грелись на солнце у порога, высматривали весну, а Захара уже обступили тревожные мысли. Каждый вечер собирался домашний совет, подолгу спорили, обдумывали, как управиться с полем. Закрученны, запутанны полевые дела в Буймире.