Чужую ниву жала (Буймир - 1)
Шрифт:
Земля парила...
Млела...
19
В лесу бодрая прохлада и полумрак, знойные солнечные лучи сюда не проникают. Под ветвистыми дубами, кленами собрались заработчики. Горластые полольщицы разбрелись по лесу с песнями, выкриками. Мастер Нарожный, человек средних лет, но уже с поседевшими висками, сидит в кругу пожилых людей, которые курят махорку, ведут обыденные разговоры. Сквозь просветы виден и луг, где в сочной зелени вьется заманчивая синяя река Псел. Ложбиной, сквозь густой орешник, пробираются молодые заработчики, которых привел Павло. Тут и поденщики и строковые, среди них Маланка,
В экономии не одна молотилка, надо наладить, проверить, чтобы все машины были исправны в молотьбе. Если поломается что, мастер Нарожный в кузне сам сделает. Подучивает и других. Как пошли сложные машины, экономия каждое лето выписывает мастеров с завода.
Павло уже давно с мастером сдружился, много чего перенял от него, но не все это знали.
Заработчики окружили мастера, дичившиеся девушки сбились в сторонке. Пожилые люди расселись на пеньках и внимательно слушают такие необычайные для них слова.
Нарожный заговорил о народном бесправии. Крестьяне должны быть равны со всеми, освобождены от всех податей, и пусть помещики вернут награбленные трудовые деньги, то есть выкупные... Надо, чтобы в селах правили сельские комитеты.
Много чего слышал Захар от сына, да сын всего не досказывал. Захар догадывался, а теперь воочию увидел, от кого набрался ума Павло. Заветные крестьянские думы, чаяния услышал Захар в словах мастера. "Чтобы люди отобрали у помещиков землю..." - даже в пот ударило. Что, если кто услышит, дознается? Мастер призывает сокрушить царские троны... Вокруг, правда, сидит, слушает свой, батрацкий, народ. Но Захар чувствует себя так, словно все перед ним идет кувырком, поляна кружится, перевертывается, перекатывается. Странные перемены совершаются вокруг - то ли в лесу, то ли в людях, то ли в самом Захаре...
– Товарищ Нарожный!..
– Этот привычный, будничный голос заставил Захара прийти в себя: Грицко Хрин обращался к мастеру. Люди вытаращили глаза: Грицко Хрин человек бывалый, разве он не знает, как к кому обратиться?
– А вы скажите, товарищ Нарожный, куда деваются наши подати?
Не один Грицко Хрин спрашивает - всем неймется узнать, доведаться, куда идут трудовые крестьянские копейки. Каждый год с каждого села собирают немало, ведь страна необъятна! Все ухватились за эту мысль - это же куча денег! И вот люди узнали удивительные вещи. На один царский двор тратится больше народных денег, чем на все народное просвещение! Мастер не только рассказал, но и прочитал людям тайную книгу...
Это и Захар скажет: село живет в темноте, отец, сын и он не учились нигде, в Буймире школы нет, на всю волость одна школа, тысячи крестьянских детей надрываются для панов - тут не до просвещения...
Мастер Нарожный рассказал, как царь душит родное украинское слово, чтоб легче было держать народ в темноте и покорности, и так же поступает в отношении других - белорусов, поляков,
Еще узнал Захар: хоть у Харитоненки больше земли, чем у крестьян целой волости, однако Захар платит с десятины подать вдесятеро большую, чем помещик! Это уж даже не укладывалось в голове! Но мастер Нарожный привел печатные цифры из тайной книги.
Немало дум в голове у каждого родила лесная беседа. Захара одно занимает: он никак не поймет и спрашивает мастера, - правда, вопрос его, может быть, проще, чем вопрос Грицка, тот, видимо, бывал в людях, - у правителей сила, войско - как же люди с вилами против войск пойдут? Вот ведь задавили тех крестьян, что восставали против панов, разбивали экономии.
Трудную задачу поставил Захар перед мастером. На лица набежали суровые морщины, - есть такие мысли, в которых не под силу разобраться. Но мастер без колебания объяснил Захару: задавлены были восстания потому, что люди действовали врозь, оторваны были село от села, не сладились между собой, не были дружны с рабочими, со своими украинскими и с русскими, понадеялись на себя. Но скоро уже дойдет правда и до солдат, которые теперь проливают кровь на Дальнем Востоке за ненасытного царя, за панов!
Мастер рассказал людям о японской войне. Война эта тянет непосильные подати с людей, выматывает народные силы.
Душа Захара волновалась, он и опечалился и осмелел, как, должно быть, каждый. А девчата, словно дети, с раскрытым ртом слушали. Оторопь их брала. Маланка и Одарка ходят в церковь, бывают на ярмарках, но нигде не слышали таких слов. Что-то удивительное сделалось с людьми. Они словно сроднились. Захару даже захотелось пригласить такого дорогого человека в свою хату, если бы не такие нехватки... Все потихоньку говорили, вздыхали. Разбудил, встревожил мастер людей.
Захару теперь многое ясно:
– Пока на нашей шее будут сидеть помещики и правители, добра не будет.
– А ты думал!
– отозвался Грицко Хрин.
И все же Захару не все ясно. Лоб его нахмурен, человек озабочен.
Люди бросают удивленные взгляды на Захара: самый беспокойный человек на этом собрании! Ему одно не ясно: а как же деньги? Что правители и помещики кровопийцы - это так... А кто же будет делать деньги, когда помещиков и царя не станет? Вот что беспокоит Захара! Больше всего мучит! Грицко даже стал потешаться над ним: денежный, мол, человек, в банке полно денег! На что Захар довольно сердито ответил:
– Ты не смейся, потому что мне труднее заработать рубль, чем пану тысячу!
Право, Захар надумал сегодня будоражить людей. А ведь в самом деле, как сможет человек обойтись без гроша - все равно что без воды, без воздуха. Кто же будет делать деньги, когда царя не станет?
– Вы, товарищ Захар, - на удивление всем отчетливо ответил Нарожный.
Захар смущенно отвел глаза - смеяться над ним вздумали или дурачить его?
Юрий Иванович, однако, весьма ласково повел дальше складную беседу, из которой люди узнали: крестьянин, рабочий собственными руками создают богатство, и все это богатство помещики, да капиталисты, да казна прибирают к рукам, наживаются...