Цианид по-турецки (сборник)
Шрифт:
Даниэль Клугер ПОЕДИНОК В ЛОРБРУЛЬГРУДЕ
(Из цикла «Дела капитана Гулливера»)
Несколько слов от автора
Пару лет назад в одном Интернет-сообществе, посвященном детективной литературе, я, шутки ради, предложил составить список кандидатов на роль сыщика в историческом детективе — кандидатов из числа реально живших исторических деятелей. Список составлен был очень быстро, вполне обоснованно (приводились личные качества кандидатов, которые помогли бы им раскрыть загадочное преступление), и содержал более сотни имен. Это были представители разных эпох и стран, известные каждому школьнику — от
Так вот — с тех пор большая часть этих имен уже появилась на страницах новых романов. И именно в роли великих сыщиков! Я уверен, что их авторы за той шуточной сетевой игрой не следили, и в плагиате их обвинять не собираюсь. Но любопытна тенденция.
Разумеется, резерв велик. Человечество существует не одну тысячу лет, и в каждом поколении у каждого народа появлялось какое-то количество выдающихся политиков, военачальников, поэтов и т. д. Но ничего принципиально нового для жанра при этом появиться не может — даже если к шеренге как-бы-сыщиков прибавятся Карл Маркс, Франсуа Вийон или Екатерина II.
И тут я подумал: а чем, в сущности, отличаются от реальных исторических деятелей вымышленные, вошедшие в историю как минимум на равных? Разве Робинзон Крузо менее знаком нам, чем Елизавета Английская? Разве капитан Немо не заслонил в нашем представлении Кибальчича или Степняка-Кравчинского?
Что, если именно эти герои окажутся в роли сыщиков, сталкивающихся с загадочным преступлением и разоблачающих преступника? Да, в мирах, описанных Даниэлем Дефо, Жюлем Верном или Александром Дюма, они занимаются совсем другими вещами. Но гений авторов дал им черты, полезные и для решения детективных загадок. Разве капитан Немо уступил бы, например, «профессионалам» — придуманному Арсену Люпену или жившему на самом деле Видоку, — по части логического анализа? Да острота ума того же Чичикова могла бы сделать его неслабым соперником и реального сыщика Путилина, и выдуманного Фандорина! Ну, конечно, Чичиков «жил» ранее Путилина. Но ведь литературные герои бессмертны!
Еще раз обращаю ваше внимание на важную деталь. Речь идет не о придуманных гениальных сыщиках — Дюпене, Холмсе, патере Брауне — а о совсем других персонажах, волею авторской предназначенных для других целей.
«Почему, — задался я вопросом, — почему реальные исторические деятели участвуют в головокружительных расследованиях преступлений, никогда не совершавшихся, а не менее знаменитые литературные герои, зачастую многократно превосходящие своих реальных современников в проницательности и интеллекте, нет?»
И вот, прогуливаясь по воображаемой галерее, стены которой были увешаны портретами знаменитых героев, думая, кого из них я мог бы со всем почтением пригласить в детективы, я остановился перед одним. На нем был изображен мужчина средних лет, в платье моряка XVII–XVIII века, с мужественным и приятным лицом, несшим однако печать некоторого простодушия, а проницательный взгляд содержал немалую толику наивности.
— Черт побери! — едва не воскликнул я вслух. — Вот он, этот человек! Мистер Лемюэль Гулливер, судовой хирург, а затем капитан нескольких кораблей!
В самом деле: представьте себе, что в одной из стран, созданных воображением великого Джонатана Свифта, совершено ужасное преступление…
И тут великий путешественник на портрете подмигнул мне и заговорщически улыбнулся. Озадаченный этим, я немедленно взял с полки томик «путешествий Гулливера».
Далее последовали открытия.
Такова удивительная природа детективного жанра. Стоит лишь представить себе, что в том или ином произведении мировой классики таится криминальная загадка — пожалуйста! Некто, таящийся за текстом, вдруг подбрасывает вам информацию, на которую раньше вы внимания не обращали. И вот вам уже вполне видна эта загадка,
Почему такое случается с текстами, никакого отношения к жанру не имеющими? Не знаю. Может быть, потому что эти произведения не случайно стали мировой классикой. Может быть, одна из причин — их удивительная глубина, которая сродни глубине самой жизни, и потому в них есть место всему.
А, возможно, по каким-то другим причинам.
Но такое случается. Почему бы не сыграть в детективные приключения известных и любимых героев?
Итак, раскрыв книгу о похождениях мистера Гулливера, в первой части — о путешествии в Лилипутию, — я с изумлением прочел:
«На площади, где остановилась телега, возвышался древний храм, считавшийся самым обширным во всем королевстве. Несколько лет тому назад храм этот был осквернен зверским убийством, и с тех пор здешнее население, отличающееся большой набожностью, стало смотреть на него как на место, недостойное святыни; вследствие этого он был обращен в общественное здание, из него были вынесены все убранства и утварь. Этот бывший храм и стал моим домом» [1] .
Случайность, решил я, и перешел ко второй части — о Бробдингнеге, стране великанов:
1
Джонатан Свифт. «Путешествия Гулливера. Путешествие в Лилипутию». Перевод. А. Франковского. Здесь и далее цитируется по изданию: Дж. Свифт. Собрание сочинений в 3-х томах. М., Терра, 2003. Т. 1.
«Однажды молодой джентльмен, племянник гувернантки моей нянюшки, пригласил дам посмотреть смертную казнь. Приговоренный был убийцей близкого друга этого джентльмена. Глюмдальклич от природы была очень сострадательна, и ее едва убедили принять участие в компании; что касается меня, то хотя я питал отвращение к такого рода зрелищам, но любопытство соблазнило меня посмотреть вещь, которая, по моим предположениям, должна была быть необыкновенной» [2] .
В третьей — «Путешествии в Лапуту, Бальнибарби, Глабобдриб, Лаггнег и Японию» — и того изощреннее:
2
Джонатан Свифт. «Путешествия Гулливера. Путешествие в Бробдингнег». Там же.
«Я сам слышал, как его величество давал распоряжение отстегать плетьми одного пажа за то, что тот, несмотря на свою очередь, злонамеренно пренебрег своей обязанностью и не позаботился об очистке пола после казни; благодаря этой небрежности был отравлен явившийся на аудиенцию молодой, подававший большие надежды вельможа, хотя король в то время вовсе не имел намерения лишить его жизни. Однако добрый монарх был настолько милостив, что освободил пажа от порки, после того как тот пообещал, что больше не будет так поступать без специального распоряжения короля» [3] .
3
Джонатан Свифт. «Путешествия Гулливера. Путешествие в Лапуту, Бальнибарби, Глабдобдриб, Лаггнегг и Японию». Там же.