Цианистый калий… с молоком или без?
Шрифт:
Марта. А вы, донья Адела, — пример истинной матери, молчаливая, самоотверженная, образец героизма. Убеждена, когда-нибудь вам поставят памятник, не хуже чем какому-нибудь эстремадурскому конкистадору. И знаете: это кресло вам очень идет, необыкновенно. Оно вас молодит… оживляет. По правде говоря, четыре колеса обладают загадочной властью над людьми, и нам, женщинам, они всегда кстати.
Адела. Это кресло мне вместо тарантаса.
Марта. Я бы много отдала за то, чтобы вырасти
Адела. Раньше было еще романтичнее. На балконе росла герань, но Лаура не поливала, и она засохла.
Марта. Я бы мечтала кончить свои дни в доме, как этот, в таком же кресле. Как я вам завидую, донья Адела!
Адела. Ладно, дитя мое, благодарствую. Будь у меня костыли под рукой, я бы вам показала — сгоняла бы по коридору до кухни, пол там ровный-ровный. Не поверите, иногда я развиваю скорость до четырех километров в час. Правда, дочка? Скорость — мое единственное порочное пристрастие.
Марта. Ничего странного. Лаура, будьте добры. Я бы хотела помыть руки.
Лаура. Вон в ту дверь.
Марта. Большое спасибо. Я сейчас вернусь. (Уходит в ванную комнату.)
И тотчас же обе женщины набрасываются на ее сумку. Лаура открывает сумку.
Адела. Скорее, детка. Могут войти.
Лаура(достает бумажник и паспорт, открывает паспорт, читает). Марта Гарсиа, по мужу — Молинос. Мама! Ты слышишь? По мужу — Молинос.
Адела. Я так и знала. Непорядочная женщина, сразу видно. Прячь скорее. Прячь!
Входит Энрике. Все уже убрано на место.
Энрике. Бедный дедушка! Очень плох. Думаю, долго не протянет.
Лаура. И этот — то же. Сразу видно — врач… Все вы, доктора, твердите одно и то же, а он в таком состоянии уже три месяца.
Энрике. Он разговаривал со мной. Взял меня за руку и говорит: «Пирула. Пирула, какая мягонькая!»
Адела. Боже мой!
Лаура. Опять эта мерзавка! То и дело — Пирула! И днем, и ночью — эта мерзавка!
Энрике. Как? Пирула существует на самом деле?
Адела. Перед тем как дедушке заболеть, мы узнали, что у него… есть невеста, официальная!
Энрике. Пирула?
Адела. Да, Энрике, да. Эта девица до знакомства с дедушкой зарабатывала себе на жизнь… мне стыдно сказать чем…
Лаура. Служила в страховой компании.
Энрике. Ну и что… по-моему,
Лаура. Печатала на машинке договора, заполняла анкеты… И даже… курила!
Энрике. Опий?
Лаура. Хуже — сигареты.
Адела. Дедушка собирался уехать с ней в Мадрид. У этой Пирулы передовые взгляды. Я бы ничуть не удивилась, если бы она решила сделать из дедушки… террориста. Или столоначальника в страховой компании. С ее-то взглядами…
Энрике. Маленькие человеческие слабости. Но уверен, что теперь…
Из ванной комнаты доносится крик. Появляется Марта, лицо ее искажено страхом.
Марта. Энрике! Энрике!
Энрике. Что с тобой? В чем дело?
Марта. А-а…! В ванной! В ванной — мужчина… По-моему, мертвый.
Лаура. Сатир! Наверняка Сатир!
Марта. Так странно одет, в клетчатой кепке, в зубах — трубка.
Адела. Как! А Сатир…
Лаура. Ну это уж слишком!
Адела(берется за свисток, свистит несколько раз). Не пугайтесь, это наш знакомый.
Энрике. Водопроводчик, наверное? Появляется Марсиаль.
Лаура. Надеюсь, все в порядке?
Марсиаль. Извините, сеньора, если я вас напугал. Меня зовут Марсиаль, я детектив. Занимался расследованием и не заметил, как заснул. Я почему-то уверен, что здесь должно совершиться убийство, и пытаюсь этому помешать.
Адела. Смешно.
Марсиаль. Кроме того, мы получили сигнал, анонимный. Нынешней ночью Сатир придет в этот квартал. На этот раз он не уйдет от меня. Для того-то я и спрятался здесь. Первый этаж, в доме две женщины. Еще раз прошу прощения, сеньора. Я ухожу. Желаю вам всего хорошего. (Уходит.)
Марта. Какой странный человек!
Энрике. Ничего не понял. Говорит, что, мол, в этом доме… (Смеется.) Убийство… Ишь, остряк!
Лаура. Обыкновенный идиот. Вечно ему чудятся убийства, но покуда еще ничего не нашел. Мамочкин сынок, это она ему вбила в голову, что он замечательный детектив. Ненавижу!
Энрике. Это, пожалуй, слишком. Человек верит, что выполняет долг. Можно его простить.
Адела. Нет, нельзя. Никогда нельзя прощать! (Лауре.) Разве твой отец простил тогда?
Лаура. Не надо об этом, мама.
Адела. А всего и было-то — короткая испанская пословица.