Цианистый калий… с молоком или без?
Шрифт:
Лаура. Мама, не заводись!
Адела. Сеньорита должна знать про тот случай. Была гроза, страшная гроза, как сегодня…
Лаура. Скажите ей: не надо! Не слушайте ее. Она рассказывает это каждому новому человеку. Мне уже осточертело. В один прекрасный день я вскрою себе вены.
Марта. Ну ладно. Мне не особенно хочется знать. Может, лучше сыграем в фанты. Гораздо интереснее.
Адела. Он всегда твердил одно… Негодяй! Как сейчас его вижу. Спокойно так, не волнуясь, ровным
Лаура(с рыданием в голосе). Хватит, мама! Хватит!
Адела. И так — всегда.
Марта. А вы, что вы ему говорили?
Адела. Ничего. Ровным счетом ничего. На его такую длинную фразу я, по наивности, отвечала испанской пословицей.
Лаура. Ну вот! Договаривай! Пусть все знают! Когда отец грозился сломать ей позвоночник, мать говорила: «Собака, что лает, никогда не кусает». Вы полагаете, такое можно говорить мужу?
Марта. Ай-ай-ай! Кажется, запахло креслом на колесиках.
Лаура. И вот в один прекрасный день, не успела мать произнести проклятую пословицу, как отец очень спокойно, как всегда, безо всякого гнева, поднял ее на руки, вышел на лестницу и там…
Адела. Замолчи! Замолчи, я приказываю тебе!
Лаура …и изо всех сил швырнул вниз. А поскольку мы живем на первом этаже, то швырять ее пришлось шесть раз. А затем ушел из дому, навсегда.
Адела. А когда этот несчастный уходил, вслед ему с пола несся мой голос: «Кто дерево найдет, тень обретет». И: «Кому Господь подаст, того святой Петр благословит». (Плачет.) Никогда не забуду!
Лаура. Теперь понимаете, как я несчастна? Жизнь разбита: двадцать лет вожусь с больным дедом, с умственно отсталой дурочкой и с мамашей… Такой молчаливой!
Адела. Фу, какая грубая!
Лаура. Осточертело мне! (На грани истерики.) Вое уже забыли, что я была молодой и хорошенькой, все обо мне забыли! Сколько же я выстрадала! Сколько выстрадала! И… и…! Хустина! Хустина!
Входит Xустина.
Хустина. Вы меня звали, тетя?
Лаура. Иди сюда! (Подходит к ней и дает пощечину. Спокойнее.) Можешь идти.
Хустина уходит.
Хустина немного успокаивает меня. Если бы не она, я бы давно вскрыла себе вены.
Пауза.
Марта. Жарко, не правда ли? Снова пауза.
Энрике. У
Адела. Вот в это мы верим. Правда, дочка? Очень скоро все изменится.
Марта. Все, хватит, больше не думаем о грустном. Хочешь, я позову Хустину и развлечемся немного?
Энрике. Тетя, мы хотим переночевать здесь. Если все будет в порядке, завтра утром мы уедем.
Лаура. Это невозможно. Ночевать идите в гостиницу.
Марта. По-моему, хорошая мысль.
Энрике. Дедушка в таком состоянии — я должен побыть с ним. Вдруг ночью что случится, все-таки я врач и мог бы удостоверить, что…
Марта(к Энрике). Пошли отсюда. Я больше не могу ни минуты. Это не люди, а чудовища!
Энрике. Не говори глупостей.
Лаура. Мама, ты слышала?
Адела. Да, детка, слышала и все прекрасно поняла. Они останутся.
Слышен раскат грома. Входит Хустина.
Хустина. Я принесу кофе… с этим самым?
Лаура. Сейчас не время.
Энрике. А по-моему, превосходная идея, с рюмочкой коньяка.
Лаура. В этом доме спиртных напитков не держат, и домино — тоже. Это вам не бар.
Энрике. Но Хустина сказала…
Лаура. Хустина ничего не сказала. Напомни мне, мама, завтра непременно надо подрезать ей язык.
Хустина. Нет, нет, не трогайте язык! Я буду хорошо себя вести! (Плачет, встает на колени.) Я ничего не скажу! Только не трогайте язык! Тетя, прости меня.
Энрике. Подумать только, как она беспокоится за свой язык!
Марта. Вполне естественно. Ты — мужчина, тебе этого не понять.
Адела. Девочка, хватит! Ладно, не плачь, разберемся.
Хустина. Я не хочу потерять язык.
Лаура. Хустина может спать со мною. А Энрике — в ее комнате.
Адела. А сеньорита — на этой кровати. (Указывает в сторону швейной машинки.)
Хустина несет чемоданы Энрике в свою комнату.
Энрике. Нет, нет, чемоданы не трогай.
Адела. Но раз ты…
Энрике. Чемодан и шляпная коробка должны сегодня же ночью отправиться а Памплону.
Лаура. Сегодня же ночью? Какая чушь!
Энрике. Ничего не поделаешь. Это вопрос жизни и смерти.
Адела. Ну, раз так… Льермо может прямо сейчас отнести их и сдать в багаж. Ну-ка, позови Льермо. Скажи, пусть быстро спустится.