Цифертон
Шрифт:
Он стоял и ждал, считая про себя вспышки и звуки. Пятьдесят один, пятьдесят два, пятьдесят три... Раздался мягкий диссонирующий перезвон, словно компьютер выговаривал ребенку за ошибку. Джаррод глубоко вздохнул и отложил игру.
– Ты давно тут... смотришь?
– спросил мальчик, включив ночник.
– Несколько минут, - ответил Дэн, чувствуя себя виноватым, как будто нарушив чью-то сокровенную молитву. Джаррод поднял на него глаза, и Дэн поразился мудрости и великодушию, светившимся во взгляде сына. В этих глазах не было ничего от его
– Ты знаешь, который час?
– наконец спросил Дэн.
– Мне теперь не хочется много спать, - отрешенно сказал Джаррод.
– В сущности, мне нужно спать совсем мало. Я чувствую себя вполне отдохнувшим. Тебе метают звуки?
– Н-нет... Джаррод... Пожалуйста... Не играй больше в эту игру...
– Но я почти ТАМ...
– Знаю. Просто... Я думаю, тебе нужно на время оставить Цифертон, вот и все.
– Если ты достигнешь четвертого уровня, то сможешь пойти со мной, тихо проговорил мальчик.
Дэн покрылся испариной от страха. Он подошел к постели и сел рядом с сыном.
– Пойти с тобой - куда, Джаррод?
– Туда.
– Не понимаю. Куда ты собрался?
– Это...
– Мальчик заморгал, и незнакомец внутри него стал медленно исчезать.
– Это... какое-то иное место... Они... учат нас...
– Учат? Чему?
– Тому, что мы должны знать.
– Кто такие "они"?
– Дэн никак не мог решить, спит Джаррод или бодрствует. Сын уже слишком большой для детских фантазий. "Мальчик, должно быть, спит, - подумал Дэн.
– Спит и разговаривает спросонья, как другие ходят во сне".
– Я не сплю, - сказал Джаррод, прочитав его мысли.
– Ты за меня не беспокойся. Они не причинят нам вреда. Они пытаются помочь.
Дэн взял в руки компьютерную игру.
– В общем, так. До поры до времени Цифертона ты не увидишь.
Джаррод потянулся к коробке.
– Нет! Прошу тебя! Не отбирай игру! Мне она нужна. Папа, я почти там!
– Черта с два! А сейчас ложись!
– Отда-а-ай!
– вот теперь ребенок окончательно вернулся в сына.
– Может быть, потом. Не сегодня. Спать!
– С этими словами Дэн выключил ночник.
– Завтра поговорим.
– Значит, это и есть Цифертон?
– спросил Хейес, когда Дэн достал игру в электричке.
– Он самый. Сегодня застукал Джаррода за игрой в три часа ночи. Сна ни в одном глазу - сидит и играет. Я весь в раздумьях. У него уже получается пятьдесят три вспышки подряд. Мне чудится, если он дойдет до конца, его увезут в психушку. Ночью он напугал меня не на шутку.
Хейес протянул руку и взял игру.
– Чем же?
– Ну не знаю... Он бормотал что-то, как "они" чему-то учат его и как он "уйдет" куда-то. Я на самом деле очень встревожен, Ларри. Эта чертова игра вызывает галлюцинации, как наркотик. Я отобрал ее у парня.
– А ты уверен, что это не
Хейес потыкал пальцем в клавиши - никакого результата.
– Не знаю, стоит ли тебе показывать... Представь: все в стране справились с четвертым уровнем и ходят, как лунатики, с остекленелыми глазами.
– У твоего сына остекленелые глаза?
Дэн вздохнул и включил игру. Вспыхнул красный огонек - раздался мелодичный звук. Хейес нажал на красную клавишу.
– Не могу сказать, что остекленелые, но глаза у него - какие-то другие. Такое чувство, будто на меня смотрит кто-то чужой - кто гораздо старше и куда разумнее меня. Прямо в дрожь бросает.
– Не мешай. Я должен сосредоточиться, - сказал Хейес.
Подошел контролер.
– А, Цифертон, - ухмыльнулся он.
– У моего парня тоже есть. Самая распроклятая игра из всех, что я видел. Малыш бьется над четвертым уровнем, а ведь ему всего семь лет. До того смышленый, что меня порой оторопь берет.
Дэна неожиданно прошиб холодный пот. Где-то в глубинах памяти вертелись обрывки стихотворения... что-то о музыке и детях... о разноцветной одежде и...
– Сделано!
– возликовал Хейес.
– Одиннадцать подряд! Теперь второй уровень.
– Флейтист из Гаммельна!
– громко сказал Дэн.
– Что?
– Электронный Крысолов. Цифертон - это...
– он замолчал. Чушь. Абсолютная, несомненная чушь.
– Ларри, я сегодня опоздаю. Предупреди Уилсона. Мне нужно зайти в библиотеку, хочу кое-что выяснить.
Вот оно:
И плащ его странный, как платье шута,
Раскрашен был в желтый и красный цвета...
...Зеленые искорки в синих очах
Так соль полыхает, коль бросить в очаг...
...Трех нот не успел он извлечь (таких
волшебных трезвучий еще не слыхали
на этом виды видавшем свете),
Как слышит шуршанье, галдеж, щебетанье,
И визг, и толканье, и ног топотанье,
Сабо стукотню, и смешную возню,
И хлопанье рук, языков болтовню,
Словно птичник проснулся к пригожему дню,
Выбежали ребятишки.
И все-все мальчишки, и все-все девчонки
Кожа - что бархат, как лен - волосенки,
Жемчужные зубки, живые глазенки
Помчались вприпрыжку и вскачь, хохоча,
Влекомые дивной игрой трубача...
[отрывок из хрестоматийного стихотворения английского
поэта Роберта Браунинга (1812-1889) "Дудочник из Гаммельна",
где в поэтическом виде излагается легенда о Крысолове]
Дэн откинулся на спинку стула и пробежался пальцами по игре. В сущности, игра ли это? А может быть, нечто большее? То ли дети развлекаются обычной детской игрушкой, то ли... их обучают? И если так, то кто и зачем? Можно ли считать серии вспышек и звуков безобидными случайными комбинациями? Или это некий код, который, начав с азов, поднимается к высшим ступеням передачи бесконечной сложной информации?