Цифраторий
Шрифт:
Невидимый поезд, казалось, несется со скоростью света, размазывая тонким слоем сознание по неясным разноцветным путям. От чудовищной перегрузки перехватывало дух, сердце уходило в пятки, и нестерпимо хотелось отлить. Его словно спустили с самой крутой и высокой горки на свете.
Через несколько секунд калейдоскоп тоннеля неистово закружился, сузился, покрываясь густой чернотой, и наконец оборвался, резко и грубо выталкивая пассажира в плывущую, как мираж, комнату.
Внутри нарастал необъяснимый и пугающий рокот. Илону казалось, что его натурально душат, легкие превратились в два тяжелых перевязанных мешка,
Однако… сразу сделалось легче, будто ушедшая тошнота забрала все другие муки. Взгляд прояснился, воздух спокойно заструился в легкие, а с тела слезла невыносимая тяжесть. Что там говорила Линда?.. Подышать и постоять на месте.
Илон немного полежал на полу, собирая разорванные безумной поездкой мысли, успокоился и неуклюже поднялся. Чужие ноги слегка сводило судорогой, незнакомые пыльцы неловко сгибались. Он попрыгал на месте, помахал руками, покрутил головой и глубоко-глубоко вдохнул.
Мозг паниковал. Все еще не мог сообразить, что происходит, привыкая к новой оболочке, сопоставляя старые привычные ощущения и совсем не знакомые. Илон чувствовал себя высоким и толстым. Чувствовал себя… Эдвардом.
Ву однажды сказал ему, что фьюжин — это как виар на стероидах. Чушь собачья! Ставить рядом виар и фьюжин — это как сравнивать неспешную поездку на телеге и стремительный полет на аэрокаре.
Илон отер рукавом лицо, к своему удивлению обнаружив на нем густые усы с бородой, и огляделся. На оболочке были черные туфли, темные, немного жавшие брюки и голубая мятая рубашка, расстегнутая на груди.
Он находился в той самой спальне, где часто отдыхал Эдвард, посиживая в тихом полумраке и медленно, со смаком потягивая холодный лимонад. Сейчас шторы не заслоняли свет, и можно было разглядеть любимое место уединения Скама в подробностях. На круглом столике у окна белела недописанная предсмертная записка, шариковая ручка валялась на полу, рядом с ней блестел серебристый увесистый револьвер.
Илон поднял его, покрутил на пальце. Отголосок боевых стимуляторов пробился даже сюда, под купол: Смит и Вессон калибра десять и девять миллиметров, шесть патронов в барабане. Мощная штука. Если поставить к виску и спустить курок, результат гарантирован: черепушку придется собирать по всей комнате.
Незаконченная записка, револьвер и ручка на полу — очевидно, он застал Эдварда за пару минут до трагедии. В приоткрытое окно задувал слабый ветерок, тревожа белый лист бумаги. Илон придавил его указательным пальцем и прочел: «Сперва Джессика и Пол, а теперь вот Молли. Я так больше не могу…»
На сердце накатилась тяжесть. Илон вновь попрыгал на месте, размял пальцы, напряженно прислушался к себе…
Пора. Оболочка Эдварда подчинялась ему, как собственное тело, в голове перестало шуметь, дышалось свободно и ровно. Оставалось выйти во двор, найти транспорт и через зеленые кукурузные поля добраться до края мира, чтобы проклятый Шэлл Сити, город боли и слез, навсегда отошел в прошлое.
Чужие ноги
Пикап, груженный облезлыми грязно-красными канистрами, остывал у самой калитки. Из него вышел здоровенный рыжебородый детина, одетый в синие джинсы и пеструю футболку. Руки от запястий до плеч — в красочных татухах, на глазах — темные очки, на лбу черно-белая бандана. Подозрительный незнакомец снял очки, не спеша раскурил сигару, пустил погулять по воздух несколько облачков дыма и, выдернув канистру из кузова, уверенно направился к дому.
Часть 5
Илон не верил в такую удачу. Его будущую машину подогнали прямо к дому, а ему навстречу вальяжно шел психопат Дэн, которого в этот раз некому было защитить от хорошей взбучки. В том, что в его сторону шагал именно новый хаосмастер, Илон ни секунды не сомневался. Кто еще в здравом уме решит сжечь дом одинокого и несчастного Эдварда на окраине Шэлл Сити, кроме этого злопамятного урода?
Илон прокрался в прихожую, чтобы не спугнуть Дэна раньше времени, подождал секунд десять и с ухмылкой на лице распахнул входную дверь, застав хаосмастера врасплох в двух шагах от порога.
Увидев здоровенное дуло, направленное в грудь, Дэн оторопело попятился и выронил сигару изо рта. Следом на лужайку упала и канистра. Он хотел дать деру, но Илон без капли сожаления вдавил спусковой крючок. Раздался выстрел, и Дэн взвыл от боли, хватаясь за простреленную ногу. Однако, к удивлению Илона, все равно упорно пополз к машине, пятная траву свежей кровью.
Пули теперь всегда попадали в цель, их словно направляли невидимые руки. Но Илон рассудил, что казнить этого психа прицельным выстрелом в голову или сердце было бы слишком гуманно, скучно и совершенно не педагогично. Он не успеет ничего ощутить и понять, спокойно вернется во фьюжин-центр, а потом, как ни в чем не бывало, выйдет на работу, чтобы вновь сеять огненный хаос в Шэлл Сити. Издеваться, калечить и убивать.
Под несмолкающие стоны Илон вновь направил револьвер на оболочку Дэна и с прежним равнодушием прострелил ему другую ногу. Пуля раздробило колено, и новичок завопил так, что, казалось, в окнах потрескаются стекла. Он корчился на траве, пуская сопли и слюни, надувая ноздрями забавные маленькие пузырьки, но больше не пытался уползти.
Илон прислушался к себе: ничего. Жалость затаилась, спряталась, не издавая ни звука. Поэтому он без тени сомнения подобрал тлеющую сигару, раскурил ее, чтобы она не угасла, и поднял канистру, от которой резко пахло бензином.
— Нет, нет, пожалуйста! — сквозь всхлипы заверещал Дэн, угадав следующий шаг своего внезапного палача.
Илон лишь зловеще улыбнулся в ответ, сбил крышку с канистры и занес ее над хаосмастером.
— Любишь играть с огнем, ты — шизоидный кусок дерьма!
С этими словами Илон опрокинул канистру и, не замечая жалостливых стонов, выплеснул все до капли. После чего бросил сигару, ухватил взглядом бегущую по траве огненную волну и направился к машине, слушая, как за спиной в предсмертной агонии орет хаосмастер, сгорая в своей любимой стихии.