Цифровая пустошь
Шрифт:
– Это хорошо, – мерседес тронулся и вырулил из проезда, ведущего от отеля на проспект. – Я не про руки. Я про то, что все прошло удачно. Вся эта игра зашла слишком далеко. Надо скорее заканчивать. Американцы могут нам помешать?
– Если начнут вплотную крутить «Ignis», выйдут на верхушку. Тогда, считай, делу конец. Их методы не оставляют нам ни одного шанса.
– Может, стоит их отвлечь? – водитель остановился на светофоре и взглянул в зеркало заднего вида, где отражалось лицо Колетти.
– Ты имеешь в виду что-то
– За банк не волнуйся. Там все подготовлено. Мне понадобятся сутки, чтобы его очистить. И соберись. Надо довести проект до конца, чего бы это не стоило. Через пару недель нас уже никто искать не будет. Потом всех с божьей помощью ждет новая жизнь.
– Я собран. Передай братьям, что до завершения операции заседаний Совета не будет. За мной наверняка сейчас будут наблюдать, поэтому переходим в режим полного молчания и прячемся по норам.
– Согласен, – кивнул водитель, в качестве которого выступал Сантино – один из близких друзей и партнеров Колетти. – Тогда я начинаю стерилизацию банка.
– Да. Тянуть больше нельзя. Переводи активы в крипто. И разбрасывай по нашим личным кошелькам. Не забудь отстегнуть долю нашим друзьям из Сицилии. И позаботься о достойной компенсации управляющему и сотрудникам банка. Возможно, кому-то из них придется сидеть в тюрьме за наши грехи.
– Не забуду. Их дела зачтутся. Ведь мы продвигаем замысел Господень.
– Мы продвигаем замысел Господень, – без особого энтузиазма эхом отозвался падре с заднего сидения, перекрестился быстрым движением и надолго замолчал, обдумывая следующий шаг.
В люксе отеля Кейси бросила вопросительный взгляд на одного из своих людей.
– О чем он говорит в машине? Может, звонит кому?
– Мы его не читаем, – ответил тот, перебирая настройки на своем ноутбуке. – Похоже, внутри салона его тачки работает устройство подавления сигнала. Возможно, установлено стационарное экранирование.
– Чертов итальяшка. Он все еще надеется нас перехитрить. Ладно, пусть еще немного поиграет в шпионов. А пока найдите мне шефа Европы Питерса.
Снисходительно хмыкнув, Ребекка долила себе вина в бокал и, поднеся к носу, втянула тонкий немного терпкий аромат. Ей нравилась Италия. Ей нравилось дорогое вино. Ей нравилось отдавать команды своим сотрудникам. Она обожала свою работу, которая позволяла ей управлять жизнями посторонних людей, в безопасности и комфорте своего кабинета решая их судьбу. А еще ей нравились сложные головоломки типа той, что подбросил ей падре, и она как опытный шахматист вела свою тонкую партию, способную поднять ее на очередную ступеньку по карьерной лестнице АНБ, а может быть, и гораздо выше.
То, что Питерс, шеф сектора «Европа», не согласился на встречу сразу, а перенес ее на вечер, означало, что он перед разговором решил посоветоваться с начальством. Ребекка не осуждала его за это. Хотя в ЦРУ у сотрудников верхнего оперативного звена все еще оставалась достаточная доля самостоятельности, а начальство продолжало смотреть сквозь пальцы на рискованные импровизации, в последнее время ситуация начала меняться. Некогда славящаяся дерзкими
Отследить падре в Риме без привлечения спутников было невозможно. По смартфону он о делах не говорил. К тому же большую часть времени его мобустройство находилось в блокирующем сигнал чехле или в локальной зоне подавления сигнала. А орбитальные средства привлекать не хотелось. Рим не был ее территорией. На операцию здесь пришлось бы просить разрешения у руководителя «Группы Браво», отвечающего за электронную разведку в Европе, а это означало серьезную засветку и возможность внепланового отчета перед директором, что на данном этапе было крайне нежелательно. По инструкции все операции, выходящие за рамки ее территориальной ответственности, должны быть согласованы с начальством. Бруно Колетти как раз и являлся такой операцией. Поэтому Ребекка, справедливо полагая, что итальянец все равно никуда не денется, решила оставить его на время без присмотра и поговорить с коллегой из Лэнгли.
Они встретились ближе к вечеру в люксе отеля. Тот в качестве извинения за задержку встречи приволок с собой вместительный бумажный пакет, из которого торчал хрустящий багет и горлышко бутылки красного вина.
– Привет, Бекки, – он быстро пожал ей руку и начал выкладывать содержимое пакета на журнальный стол. – Извини, куча работы навалилась. Я целый день на ногах. Даже перекусить не успел. Вот, заскочил в деревенскую лавку к знакомому макароннику и прикупил кое-чего пожевать. Пара сыров, нарезка пармской ветчины, салями, домашний паштет и, конечно, бутылочка красного.
– Чем же ты тут так загружен? – поинтересовалась Кейси.
– Начальство обеспокоено повышенной активность смежников на нашей поляне, – хитро улыбнувшись, ответил цэрэушник.
– Так ты уже стуканул наверх? – она взяла предложенный бокал вина и, сделав глоток, одобрительно покивала головой, оценивая вкус.
– Бекки… – Питерс скорчил обиженную гримасу. – Ты знаешь, какая у нас атмосфера. Президент меряет директоров, как перчатки. Те, кто приходят, нихрена не смыслят. Вытворяют такое, что перед молодняком стыдно. Головы в Конторе летят налево-направо. А я своей головой дорожу. Мне нравится Италия. Вино вот, сыр, спагетти всякие.
– Ладно. Не злись. Нарежь лучше багет.
– Ты что! – искренне возмутился он. – По местным крестьянским обычаям хлеб надо ломать. Смотри… Отрываешь кусочек, потом на него мягкий сыр, а ломтик сухой ветчины отдельно. Вначале глоток вина, потом все это, потом снова вино.
– Так мы с тобой о деле не поговорим, – Кейси промокнула рот салфеткой и поставила бокал на стол.
– А что говорить. Мой босс удивлен твоей необычной активностью вокруг падре Колетти.
– Во-первых, активность вполне оправдана. Он ведь нам уже один раз помог в России. Во-вторых, мы с тобой договаривались, что я буду его использовать при необходимости.