Цифровиком и клавишей, или про энскую журналистику
Шрифт:
Иногда сами устроители мероприятий расщедриваются до места довести. Как-то раз, например, армейцы расщедрились. Что это такое было, как официально именовалось - не вспомню и под расстрелом. Зато хорошо помню, как чуть свет мы с Игорем, сонные, подползли к военкомату, погрузились в машину и поехали.
За рулём - замвоенкома Хрячков, лупоглазой и рыжевато-щетинистой внешностью вполне свою фамилию оправдывающий. За окнами - песня. То есть, утро туманное, нивы... ну, может, и не совсем песенные, не печальные и без снега. Осень, не зима.
А
Потом - военный посёлок посреди чистого поля. Точнее, не поля, а полей. И не совсем чистых, потому что многие из них - тренировочные полигоны.
Сам посёлок - сплошные пятиэтажки-коробки, одинаковы с лица. Есть, правда, ещё дэка на площади. Наверное, единственное во всём посёлке здание, архитектурой от других отличное. В этот дэка собравшихся со всей области журналистов сначала и загоняют. Армейские чиновники начинают толкать речи. Я врубаю диктофон и отключаюсь. Недолгие пробуждения - только чтобы получше фамилии выступающих разобрать.
Вообще, фишка не в армейцах. Так бы на фиг нам этот посёлок не сдался. Фишка в том, что помимо прочего сюда областные градоначальники собрались. И наш, энский, в том числе. Поэтому надо осветить.
После дэка всех без разбору, и мэров, и журналистов грузят в автобус и волокут к месту событий. То бишь учений. И понеслось: гранаты-автоматы, самолёты-пулемёты. Ладно, насчёт самолётов вру. Максимум, был вертолёт. А может, и он - только плод фантазии, за давностью лет чего не дофантазируешь. Но и без самолётов пылищу над осенними полями подняли порядочную.
Стрельба, солдаты - то ползком, то короткими перебежками. Ездят бэтээры. Градоначальники и замы, военкомы и областные министры на безопасном расстоянии за военным театром наблюдают. На расстоянии, удобном для съёмок, и за театром, и за градоначальниками сквозь объективы следят фотокоры и операторы. Пишущая братия за их спинами толпится, чтобы в кадр не лезть.
Разнообразия ради мэрам дают пострелять по мишеням. Дальше по программе - покушать-выпить в походной кухне. Помню какую-то булку и чай, больше ничего. Но для мэров, наверное, фуршет был посолиднее. И не с чаем.
После - опять в поля. Ещё что-то взрывают, ещё что-то демонстрируют. Хочется уже по домам.
Наконец спектакль окончен. Зрители аплодируют - и в автобус. Над полями медленно рассеивается дымно-пылевая завеса.
Возле дэка отлавливаем Хрячкова. Четвёртой с нами в машину садится Надя Фролова с энского телеканала и всю дорогу болтает, так что едем нескучно.
Ничего, живенький такой на выходе получился материальчик. В "Цивилизации" порой проскальзывало живенькое. Вот только название как всегда подводит. Ну блин, ну как обозвать-то?..
Выручает Игорь. Он по части названий вообще часто выручал. "Мэры
Конец " Цивилизации "
"НЦ" прожила десять лет, из них последние пять - со мной. Или я с ней. Исчезла с лица земли она вскоре после юбилея.
Сюрпризом это ни для кого не стало. Медленным исчезновением были последние полтора года существования газеты. Держалась на плаву она исключительно за счёт рекламы, и кризиса 2008 года, когда рекламы стали давать мало, не пережила.
Суренина то и дело нас "собирала" - вместе со стулом полагалось придвинуться к её столу, получался такой полукруг из сотрудников. Следовал откровенный разговор. Без лишних сетований, голые факты: дела фиговы, загибаемся. Администрация нас финансировать не желает, хотя статьи о её житье-бытье публикуем регулярно. Ну, суёт в зубы пять тысяч в месяц - смех один. Типографии мы по уши должны. Рано или поздно банкротиться придётся, чтобы эти долги не платить. На зарплату пока худо-бедно наскребается - частями. Но неплохо, если все работники как-нибудь потихоньку сами собой рзойдутся. По другим местам работы.
И стали рассасываться. Дизайнер Славик подался в частные предприниматели, занялся рисованной рекламой. Сурениной пришлось из-за этого первые месяцы жизни "НЦ" вспомнить, когда вёрстку делала сама. Заодно она попыталась натаскивать в качестве верстальщика и меня, но я натаскивался неохотно. И без того дел хватало.
Катя, историк по образованию, перебралась в филиал городского музея, того самого, с мамонтом и сарматками. Я остался единственным пишущим. Некоторые колонки вёл Игорь, изредка писала Суренина, но основное текстовое наполнение приходилось выдавать на-гора мне.
По причине полной занятости я и редакторскому совету не внимал, работу не подыскивал. И ещё - по причинам солидарности с остатками коллектива и пофигизма. В принципе, понимал, что если уйду - и без меня дотянут, доскрипят. Выкрутятся. Но всё равно как-то неудобно. Вроде, предательство. Хотя какое, на фиг, предательство, когда начальство само выпроваживает? Ну и пофигизм, да. Может, рассосётся как-нибудь? В смысле, не газета рассосётся, а наоборот, проблемы.
Но проблемы не рассасывались, и каждый месяц работы грозил стать последним.
Напрашивается какой-то итог. Прощальное слово о первой моей газете. Смешанные чувства - вот что осталось на память от неё. Что-то она отняла, что-то дала взамен. Отняла порядочный кусок жизни - как ни затёрто звучит такая фраза. Дала тот самый опыт-автоматизм. Ещё - умение выражаться короче, без лишних деепричастий. Людей, с которыми было интересно. И ощущение общности, общего дела - всё-таки было и оно. Всё-таки несмотря ни на что считал я "НЦ" "своей" газетой. Про нынешнюю так не скажу.