Цифровизация и общество: эпоха перемен

Книга посвящается моим Папе и Маме, своей Семье и всем близким.

Особые слова Благодарности выражаю Профессору Марату Сафиуллину, Профессору Сергею Киселеву, Профессору Эльмире Алпатовой, к. м.н. Диляре Ахметовой, Марату Ахмеевву за постоянную поддержку и помощь в написании книги.

А так же тому кто купил данную книгу…

Уважаемые читатели!

Перед вами – книга «Цифровизация и общество: эпоха перемен» Марселя Имамова, человека, несомненно, разносторонних интересов и профессий. У него много регалий – он доктор экономических наук, кандидат юридических наук, доктор делового администрирования (DBA),

член-корреспондент РАЕ. При этом он позиционирует себя, главным образом, как менталист-гипнолог, эксперт по перепрограммированию жизненных установок, кардинальной трансформации человека. На протяжении 10 лет практикует в области гипнотерапии, являясь членом множества профессиональных психологических сообществ (в США, Швейцарии, Великобритании и др.).

Первое, что меня поразило и вызвало мой интерес, когда я познакомилась с книгой и ее тематикой, это то, что она настолько пронзительно ложится в контекст экзистенциальных проблем, которые неизбежно станут предметом обсуждения в различных областях человеческого познания – философии, этике, эстетике, истории, экономике и др. – буквально в ближайшее время. Это не значит, конечно, что цифровая экономика как объект исследования не разрабатывалась активно в мировой и отечественной науке, не говоря уже о значительном объеме научных статей, которые появились в последние годы. Достаточно назвать монографии Г. С. Сологубовой, Э. Шмидта и Д. Коэна, немногочисленные учебные пособия и коллективные монографии. Особенностью рассматриваемой в этих трудах тематики является исследование цифровизации, главным образом, с двух позиций: с акцентом на экономико-менеджериально-маркетинговые аспекты ее развития либо с уклоном в изучение процессов цифровизации общества в социальной сфере. В смысле тематики книга М. Имамова не является чем-то уникальным, в конце концов, число тем, представляемых объективной реальностью, не бесконечно, и неудивительно, что они нередко выказывают свое сходство. Тем не менее, эта книга отличается от других научных сочинений, прежде всего, тем, что в ней мы видим попытку комплексного подхода к рассмотрению воздействия, которое цифровые технологии оказывают не только непосредственно на экономику, но и на все общество. Информационно-коммуникативная среда видоизменяется, обретая новые черты, интернет вторгается во все возможные области жизненного пространства человека. Автор последовательно отслеживает, каким образом совершался в процессе эволюции, прежде всего, западного общества переход к современному состоянию, характеризующемуся наступлением Четвертой промышленной революции и шестого технологического уклада в рамках Третьей волны (по Э. Тоффлеру), которая, в свою очередь, дала старт переходу к информационному технологическому способу производства и формированию постиндустриального общества.

М. Имамов справедливо переводит вопрос о достоинствах и недостатках цифровой эпохи в этическую плоскость, заостряющую вопрос о дихотомии традиционного общества, стремящегося к архаике и консервации привычных общественных отношений, и эпохи постмодерна, напротив, отрицающего прежние нарративы в пользу их эклектики. Не случайно Давосский проект четвертой промышленной революции обвиняют в стремлении установить новый мировой порядок, для которого характерны антирациональность и отрицание всей западной логоцентрической традиции с ее идеалами прогресса, истины, смысла, порядка, справедливого общества. Парадокс состоит в том, что швабианская концепция, заимствуя наиболее привлекательный в глазах ее адептов технологический пакет, выбрасывает за ненадобностью социально-этический пакет. Нет, разумеется, сторонники давосского «неокоммунизма» признают, что цифровизация приводит, в первую очередь, к глобальным изменениям самих людей, всего человечества и, как следствие, всего мира. Но каким изменениям? Фолловеры «великой перезагрузки» К. Шваба видят их в упрощении людей, вытеснении их рационального начала исключительно эмоциональным интуитивным восприятием (показательный пример – многочисленные ток-шоу на телевидении), которое делает их легкой добычей со стороны манипуляторов в лице СМИ, власти и, возможно, так называемого «мирового правительства» (если верить конспирологическим теориям о его существовании).

Автор в своем научном труде пишет о

формировании так называемого клипового мышления, которое свойственно, в первую очередь, молодежи, поскольку она еще не имеет социального опыта и поэтому подвержена внушаемости в нужном для интересантов направлении и способна к форсированному движению по нему. Наряду с «гаджетоманией» клиповое мышление представляет собой два компонента процесса развития социума, начиная с конца 90-х гг. Становясь на хлипкие основания эзотерики, можно предположить существование некоего «метафизического зла», стремящегося к консервации архаичных общественных отношений в виде диктатур, войн, разрушительной деятельности спецслужб, коррупции, казнокрадства, фашизма, социального и военного геноцида, ксенофобии и т. п., которому противостоит разумная человеческая деятельность в границах ноосферы согласно учению В. И. Вернадского.

Использование передового технологического пакета в сочетании с сознательным отбрасыванием социально-этического пакета неизбежно приводит к возникновению и закреплению кибертирании, попытки установления которой мы можем уже сейчас наблюдать в современном мире. К примеру, Китай считает, что развитие технологий является самоцелью, а у государства есть монополия на их неограниченное использование. Евросоюз, напротив, исходит из социально-гуманитарного принципа институционализации защиты персональных данных. Это крайние подходы, однако, по моему убеждению, в современном мире существуют основания для алармистских опасений, заключающиеся в стремлении национальных правительств использовать новейшие цифровые средства для закрепления контроля над людьми и консервации архаичных ценностных ориентаций (это было продемонстрировано в период пандемии, померкшей на фоне последовавших трагических событий).

Между тем, вывод, который с непреложностью можно сделать при прочтении книги, заключается в том, что доступные технологии, в первую очередь, напрямую зависят от этики конкретного общества. Так, в России с традиционно сильными позициями государства в экономике и практически во всех сферах жизни общества уделяется самое серьезное внимание формированию электронного правительства, а также внедрению автоматизированной информационной системы «Электронный регион», т. е. российский вариант цифровой экономики направлен, в основном, на облегчение и упрощение работы государственного аппарата.

Кроме того, автор книги подчеркивает существующий в современном обществе запрос людей на осознанное и этичное совместное потребление, социальную и экологическую сознательность. Актуальным ответом на данный вызов является исследование М. Имамовым моделей совместного использования и цифровых платформ, а также серьезных изменений в потребительском поведении (в том числе связанных с пандемией). В частности, автор уточняет целевую функцию современного потребителя, которая в значительной степени состоит не только в максимизации удовлетворения от потребления экономических благ в рамках существующих бюджетных ограничений, но и в выборе того или иного товара или услуги.

Монография М. Имамова при всей ее комплексности оставляет поле для раздумий и размышлений на тему, что человечеству еще предстоит осознать масштаб технологического прогресса, который кардинально трансформирует глобальное экономическое пространство. Технологическая революция, произошедшая на излете индустриальной эпохи, привела к тому, что развитие регионов, стран, цивилизаций определяется, в первую очередь, не наличием или отсутствием природных ресурсов, не имеющимися военными вооружениями, и даже не капиталом, а технологиями. Достаточно посмотреть на Японию, которая ввозит 90–95 % необходимого минерального сырья, но является при этом третьей экономикой мира.

И, пожалуй, впервые после трех промышленных революций, происходивших в значительной степени спонтанно, неконтролируемым образом, человечество имеет возможность сознательно планировать масштабы, конфигурацию и темпы происходящих глобализационных процессов, ядром которых является технологизация. Мир снова находится в точке бифуркации, когда ключевое значение приобретают технологии, направленные не на производство и распределение товаров и услуг, а на самого человека, позволяя «заточить» его под тот товар, который компания намерена продавать на рынке, как, например, это делает корпорация Apple.