Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"
Шрифт:
– Давай потише!
– Не тебе, тупому, меня учить! – донесся из-за спины Митараи громкий голос.
Наконец мотоцикл остановился на углу квартала, застроенного высокими зданиями. Фу, обошлось! Чудо, что эта бешеная гонка закончилась без жертв. Митараи так петлял по улицам, что я никак не мог сообразить, где мы оказались.
– Ты куда меня завез?
Митараи перевесил на плечо болтавшийся на груди обрез и, слезая с мотоцикла, нервно бросил: «Да какая разница!» – и подтянул веревку, один конец которой был привязан к дулу, а другой –
– Как звали твою покойную жену? Тикако? – решил он вдруг продолжить прерванный на дамбе разговор. – А ты день рождения ее помнишь?
– Ты тут собрался ее гороскоп составить? – с раздражением спросил я.
– Забыл? День рождения жены забыл…
– Ну-у… забыл.
Митараи кивнул с победным видом.
– Ладно. А у Нана-тян когда день рождения?
– Моей девочке гороскоп уже не поможет.
– Гороскоп тут ни при чем. Так когда она родилась?
– В мае. Когда зацветает овощная рассада. Потому мы и назвали ее Нана [159] .
159
«На» по-японски «овощи».
– О! Ты меня удивляешь. Прямо поэт… Тогда еще один вопросик: ты из своего дома в Нисиогу на работу куда ездил? Как фирма называется?
– М-м… не могу вспомнить. Куда ты клонишь? Какое это имеет отношение к делу? Я хочу знать, что с Рёко. Ты сказал, что в доме Ихары ее нет.
– Нет! Голову даю на отсечение, – уверенно кивнул Митараи. Мы шли по тротуару, я смотрел на него в профиль.
– Где же она тогда? Я все больницы в округе прошерстил. Ни в одну из них Рёко не привозили. Кроме дома Ихары, директора «Френд лоун»…
– Масико-кун, смотри, это «АбАб». – Митараи остановился и указал рукой на здание, в котором находился магазин. – На той стороне улицы адрес такой: район Тайто, Минами Уэно, 2-25-28. А теперь, Масико-кун, будь добр, объясни, где находится «Френд лоун»?
Я посмотрел туда, куда указывал Митараи. Это место часто упоминалось в дневнике Тикако, и в моих записках тоже. Если это «АбАб», то вот там, выходит, «Ядзима-билдинг»? На окне седьмого этажа должны быть крупные буквы «Френд лоун»…
Где же они?! Я не верил своим глазам. Поискал вокруг глазами – никаких следов, ничего похожего. Что за черт!
– Что… ну… наверное, не та улица. Может, там, на той стороне…
Мы перешли на другое место. Я сам не заметил, как перешел на бег. Но и там никаких признаков знакомых букв не обнаружилось.
Что же это такое?
– Ничего не понимаю… Как это? Переехали, что ли?
– Никто никуда не переезжал, Масико-кун. Просто ничего этого не было изначально, – донеслись из-за моей спины поразительные слова Митараи, смешавшиеся со звуком его шагов.
– Не было?..
– Точно. Не было с самого начала. Это все иллюзия.
– Иллюзия?
– Именно. Вспомни свои слова. Ты
Я был потрясен. Стоял на тротуаре перед «АбАб» и не мог пошевелиться. Слова застревали в горле.
– Но… однако… но… мне… ты говоришь, но… помню, как я ковылял по заснеженной дороге… жил с женщиной…
– Ну, такое с каждым случается – и зима, и женщины… За двадцать-то с лишним лет можно накопить опыт. Это все иллюзии, оптический обман, Масико-кун. Всё, гипноз окончен! Разуй глаза!
Я резко повернулся к нему. Все во мне кипело.
– Ты бредишь, Митараи! Ненормальный! Что ты говоришь? Это все твои фантазии!
– Не фантазии, Масико-кун, а логические умозаключения.
– Идиотские фантазии. И доказательств тому полно.
– Ну, давай, рассказывай.
– Полно, я тебе говорю. Сколько хочешь. Например, моя тетрадь. В ней все мое – и мысли, и манера выражения, и действия. Никто другой этого знать не может. Копировать бесполезно. Так что я все сам.
– Было бы время…
– Бред сумасшедшего! Как можно подделать Тикако, Нана, наш дом в Кухиро, ту тетрадь?! Откуда ты знаешь, что это подделка?
– Не было у тебя никакой жены. И женщина по имени Тикако, и младенец по имени Нана, и жестокие сексуальные маньяки, и якобы убитый тобой человек… Ты думаешь, это правда? Ничего этого не было. Одни выдумки.
– Чушь! Вот тебе главное доказательство. Ты так говоришь, потому что не видел моей тетради. Это и есть главное доказательство – ее написал я. Почерк мой! Мой! Это я писал! Мой почерк трудно подделать. У него есть особенности…
– И все-таки подделали, Масико-кун. Любой почерк можно подделать. А особенности… особенный почерк еще легче подделать.
– Ну, не такой уж он у меня особенный… Хочешь сказать, кто-то смог подделать такую большую тетрадь? Кто? Ерунда! Никогда не поверю. Такого быть не может. Зачем? Чушь собачья!
Во-первых… да, во-первых, с чего они копировали? На заводе много работы, и в последнее время я вообще не написал ни строчки. Где можно было взять образец моего почерка, какой-нибудь написанный мною текст, чтобы с него копировать?
– А ты, случайно, не забыл одну вещь? – Было в спокойном тоне Митараи что-то неприятное, действующее на нервы.
– Что именно?
– Ты письмо от имени Рёко писал?
– А-а…
По спине будто пробежал электрический ток. Я не сразу понял, в чем причина. Услышал ли я в словах Митараи отзвуки неоспоримой правды? Или это был шок от моего поражения?
Нет. В тот момент я сопротивлялся услышанному всем своим существом. Его слова вызывали у меня чувство, близкое к физическому отвращению. Ведь стоило мне принять то, что говорил Митараи, как все пережитые мной мытарства теряли смысл. Я это инстинктивно чувствовал.