Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"
Шрифт:
Митараи свистнул. Заревел генератор, и на террасе вмиг стало еще светлее, чем днем. Женщина испуганно вскочила и прикрыла глаза ладонями, пытаясь укрыться от яркого света.
Митараи медленно встал и, аплодируя, ступил на освещенную сцену. За ним вышел Эрвин Тофлер. У противоположной кулисы спустились по лестнице сбоку от осветительной аппаратуры Оливер Баррет, Джек Дэвис и Майкл Бэрри. Из пещеры вышли Джим Бейнс, Берт Эстин и Эндрю Уайл. Вторя Митараи, они также хлопали в ладоши.
– Браво! – сказал Митараи. – Дамы и господа, наконец-то я имею честь представить вам главное действующее
Зрители зааплодировали еще громче. Не хлопали только следователи и Леона. Последняя вряд ли присоединилась бы к овациям, даже если б ей сняли наручники.
Шэрон резко опустила руки. Хотя ее потемневшая кожа была покрыта струпьями и свежими ранами, она уже явно начала восстанавливаться. Высокий нос, впалые щеки, пухлые губы и большие горящие глаза – это было то самое лицо, что частенько мелькало на обложках журналов. Даже ее волосы уже отросли до обычной длины.
– Шэрон! – закричал Тофлер.
– Эрвин?.. – отозвалась она низким хриплым голосом, совсем не похожим на тот, что звучал с экранов. – Ты что, наблюдал оттуда за мной? Не думала, что ты так жесток…
Внезапно улыбнувшись, Шэрон повернулась к зрителям с обеих сторон, взмахнула руками и грациозно поклонилась. Звуки аплодисментов стихли, словно их затянуло на дно моря.
– Как вам моя игра? Не очень?
– Ты была великолепна, – сказал режиссер.
– Спасибо! Мне очень приятно слышать от тебя такую похвалу.
Затем она перевела взгляд на Леону.
– Эй, да это же ты, Леона! Что молчишь?
– Я не знала, что у тебя стрендж, – холодно ответила та.
– Я не могу публично объявить об этом. А почему ты в наручниках? Хотя тебе идет! – Шэрон усмехнулась. – Наконец-то вскрылось все, что ты творила…
– То же самое можно сказать и о вас, мисс Мур, – сказал Митараи. – Позвольте представить вам следователей полиции Лос-Анджелеса – Тимоти Райана и Энтони Льюиса.
Двое полицейских неприветливо вышли вперед. Внезапно Шэрон залилась звонким смехом. Словно купаясь в ослепительном свете, она широко развела руками и громко произнесла:
– «Я в твои волосы влюблена, Иоанн. Как же они черны и блестящи. Словно черное покрывало ночной тьмы. Твои волосы похожи на гроздья черного винограда, что висят в виноградниках Эдома в стране эдомитов. Твои волосы как кедры ливанские, что дают тень львам и разбойникам, которые хотят днем скрыться. Длинные черные ночи, когда луна не показывается, когда звезды боятся, не так черны. Молчание, живущее в лесах, не так черно. Эта чернота поглотит мою душу, и посреди нее она собьется с пути. Нет ничего на свете чернее твоих волос… Дай мне коснуться твоих волос!»
В руке у Шэрон откуда-то появился кинжал. Прежде чем все успели его заметить, она со страшной силой воткнула его себе в грудь с левой стороны.
Над Мертвым морем прокатился страшный крик. Казалось, он долетел даже до Галилейского моря далеко на севере.
– Шэрон! – закричал Тофлер. Одновременно с его криком тело актрисы медленно осело вниз рядом с головой Иоанна. Все бросились к ней.
Шэрон сдавленно стонала. Повернувшись на бок, она согнулась пополам и некоторое время
– Это конец. – Он покачал головой. – Попала точно в сердце.
Протолкнувшись сквозь толпу, Тофлер опустился на колени возле Шэрон и бережно положил ее голову к себе на колени.
– Леона… – позвала Шэрон бледными, дрожащими губами свою соперницу. – Ты здесь?
– Да.
– Смотри на меня.
– Хорошо.
– Я только что услышала звук крыльев ангела смерти… Не видно его еще? – хрипло пробормотала Шэрон и зашлась в приступе кашля. Она снова повернулась на бок, и ее немного стошнило.
– Теперь я понял, Шэрон, – сказал Тофлер. – Понял смысл слов, которые ты сказала мне по рации. «Актеров нужно лучше выбирать…» Я не должен был снимать тебя с роли.
Однако уже было непонятно, слышит ли Шэрон голос режиссера. Все ее тело охватила дрожь, а из горла начали вырываться странные клокочущие звуки. Ее подбородок и губы сотрясались от предсмертных вздохов.
– Как же жаль, – с горечью произнес Эндрю Уайл. – Она ведь уже пошла на поправку…
Все застыли как вкопанные, наблюдая за агонией Шэрон. Многие были в таком шоке, что не могли произнести ни слова. Возможно, это зрелище даже превосходило дубль, который Леона сыграла с настоящей головой Мирандо. Вряд ли на свете существовала более талантливая актриса, чем та, что блестяще отыграла сцену в обмен на собственную жизнь.
Ветер улегся, и море снова успокоилось. Посреди звенящей ночной тишины конвульсии Шэрон стихли, словно отступающий прилив, и ее душа отправилась куда-то на небеса. Шоу завершилось.
Тофлер перекрестился. Все молча глядели на неподвижное тело Шэрон Мур. Уже в третий раз на голливудской плавучей сцене в море смерти разыгралась трагедия со смертельным исходом.
– Уже холодеет, – кратко сказал Тофлер. – Про Леону она не забывала до последнего вздоха.
– Она потеряла рассудок, но моментами приходила в себя. В такие часы она содрогалась от осознания своих грехов, на которые ее толкнуло безумие. Она знала, что лишила жизни многих людей и пути назад у нее нет. Леону она тоже намеревалась убить. К счастью, она потерпела неудачу, но в любом случае у нее не было иллюзий, что после такого она будет жить долго и счастливо, – сказал Митараи.
– А Кэрол-то за что? – спросил Оливер.
Митараи с улыбкой покачал головой:
– На нее Шэрон не охотилась. Но, случайно наткнувшись на нее в коридоре, она ощутила злобу и зависть – оттого что ее роль забрала актриса такого калибра, да еще и со здоровой, прекрасной кожей. Кэрол попросту не повезло. Шэрон собиралась убить кое-кого другого.
– Меня, – сказала Леона.
– Да. Все мысли Шэрон занимала Леона. Возможно, ты была единственной, кого она действительно хотела отправить на тот свет.