Цикл Молокин 1-3
Шрифт:
– Я об этом не подумал, старина. Будет трудно доказать что-нибудь, если он вдруг нас поддержит, вместо того, чтобы напасть на нас. Подумаем над этим на обратном пути в “Медную обезьяну”. Путь нам предстоит далекий. Может, нам повезет и мы его догоним.
Далеко в ледяном океане остановилось пять потрепанных плотов. Гром - на этот раз настоящий - послышался на северо-западе, и капитаны пяти плотов поняли, что им нелегко будет двигаться к дому, если буря не обойдет их стороной.
Более того, их экипажи не только поредели, но и многие из оставшихся были слишком тяжело ранены, чтобы помогать управляться
Небольшая группа матросов и офицеров собралась на корме одного из плотов. В центре образованного ими круга стояла фигура трана.
– Вы не можете высадить меня здесь, - настаивал ландграф Арзудуна, испугавшись впервые после того, как они убежали от молокинцев. Он посмотрел за борт, на лед, залитый теперь жутким светом двойных лун Тран-ки-ки.
– Как это так: без пищи и оружия?
– Мы отвезли вас достаточно далеко, Ре-Виджар из Арзудуна.
– Ракосса провел пальцами по свежему шраму на руке.
– Может, вы сумеете добраться до Молокина и ваших друзей-пришельцев.
– Они мне не друзья! Вам это известно, - страх прибавил убедительности доводам Ре-Виджара.
– Разве я не помог убить тех троих, что были с вами, хотя среди них один считался моим врагом?
– Аж, вот как? Тогда вы можете сдаться на милость сострадательного населения Молокина, - послышался недружелюбный смех матросов, некоторые из которых были без бинтов. Один из них ткнул копьем Ре-Виджара. Острие пронзило нагрудник ландграфа, выпустив струйку крови.
Ре-Виджар зажал прокол. Походя теперь больше на испуганного детеныша, чем на вождя сильного островного государства, он перелез через заграждение на свисавшую оттуда единственную пика-пиновую лестницу.
– Я взываю к вам, Ракосса, не поступайте так с тем, кто помогал вам! Я молю о милосердии.
– Мы и так милосердны, - гадко ответил Ракосса, - потому что не убиваем тебя в эту минуту медленной смертью.
– Он плюнул на повисшего Ре-Виджара.
– Из-за тебя мы потеряли большую часть нашего флота, всех наших лучших боевых мужчин и женщин. Когда мы вернемся домой, нам из-за этой катастрофы будет непросто даже сохранить наш законный трон. Но что хуже всего, ХУЖЕ ВСЕГО, эта женщина в безопасности!
– Он трясся от ярости и шерсть его встала дыбом от ушей и до ног.
– В безопасности среди этих пришельцев, на чье “непобедимое” оружие ты заставил нас положиться!
– Кто мог предвидеть колдовство, с помощью которого они похоронили нас под вершинами каньона?
– Нас утомляют твои оправдания, ландграф.
Несколько солдат угрожающе подвинулись к ограждению. Ре-Виджар поспешно скользнул вниз по лестнице. Ее втянули наверх, и он остался стоять на льду, дрожа, глядя на такие же холодные лица, стоящие вдоль ограждения.
– Вы не можете меня так оставить, не можете! Дайте мне оружие. Копье… хотя бы нож!
– Ты хорошо сражался на словак, Ре-Виджар из Арзудуна. Попробуй и сейчас воевать с их помощью.
– К’нитий сын!
– завыл Ре-Виджар.
– Твоя мать сношалась с корнем! Я последую за тобой до самого Пойолавомаара, а оттуда доберусь до Арзудуна, где я соберу флот и сравняю со льдом твой мерзкий город! Ты умрешь такой страшной смертью, какую и представить себе не можешь!
Ракосса сделал мест отвращения.
– Нет такой смерти, которую мы не могли бы себе представить.
–
– Давай докажем ему это делом.
– Он положил лапу на копье сквайра.
– Лучше убить его сейчас, а не передоверять это созданиям океана.
Он потянул, но сквайр не отпустил копья.
Ракосса вперился в лицо раненого солдата изумленным взором.
– Мы подарим тебе новое копье, унтер-офицер. А может, ты сам желаешь убить его на льду?
Когда солдат не отозвался, Ракосса снова потянул, на этот раз сильнее, но тран по-прежнему не отдавал свое оружие.
– Ты хочешь к нему присоединиться?
– голос Ракоссы окрасился изумленным неверием.
– Отдай нам свое копье, сквайр, иначе мы…
– Ты ничего не сделаешь, - произнес напряженный голос.
Ракосса резко обернулся, став лицом к тому, кто произнес эти невероятные слова. Да, он несомненно узнает молодого офицера. Разве он не кричал так же восторженно, как остальные, когда Ракосса впервые объявил о намерении преследовать сбежавших из Пойолавомаара пришельцев. И разве он не видел его в совете с тек пор?
– Я зовусь Т’хозжер, сын Т’хоза из Четырех Ветров, из семейства, которое много поколений служило Пойолавомаару.
Лунный свет придал его юным чертам лица угрожающее выражение, заблестел на тонком мече, который офицер приставил к груди ландграфа.
– Пусть будет так, Т’хозжер, ты больше не офицер, - голос Ракосса перешел в крик.
– Ты даже не сквайр - ты никто!
– Он поднял лапу, чтобы оттолкнуть острие меча в сторону. Т’хозжер наклонился вперед, проколов грудь противника как раз над грудиной. Ракосса застыл на месте.
Оглядев круг, он увидел застывшие лица матросов и офицеров, раненых и невредимых. Никто не произнес ни слова.
– Что происходит? Вы что, все с ума сошли?
– Нет, Ракосса из Пойолавомаара. Мы вернулись к разуму.
– Т’хозжер махнул свободной лапой в сторону маленькой, вырисовавшейся силуэтом, фигурки Ре-Виджара на льду.
– Ты обвиняешь его во всем, что произошло. Это не его вина. Мы из Пойолавомаара всегда гордились тем, что ведем торговлю и войну самостоятельно, не допуская ни помощи, ни вмешательства посторонних. Ты искал помощи у тех, кто даже не был транами, последовал совету того, кто не с Семи Вершин. Из-за этого мой брат Т’сунжер и много друзей моего детства лежат мертвыми на пороге чужого города, который не желал нам зла. Их сердца пронзили стрелы или копья, их тела сломаны скалами.
– Но ведь ты сражался не менее яростно, чем другие, - снова возвысил голос Ракосса.
– Я сражался за город Семи Вершин, за Пойолавомаар, мой дом, за моих друзей и спутников. Я сражался, потому что иначе пришлось бы бежать. Офицер Пойолавомаара не бежит, оставляя друзей сражаться и умирать без него. На нас не падет позор этого поражения, потому что мы сражались вслепую.
Окружающие солдаты одобрительно загудели.
– Мы были ослеплены твоими словами и положением, которое ты унаследовал. Мы разделили твое безумие. Это, а не поражение в битве, будет позором, который мы должны будем нести до самой смерти. Уже давно говорили, что ты безумен, Ракосса из Пойолавомаара. Те, кто были не согласны с тобой или слишком расходились с тобой по мнениях, слишком часто исчезали в эти последние годы.