Цикл Молокин 1-3
Шрифт:
До него донеслась целая очередь транских ругательств. Слева, из каюты Септембера, раздались их эквиваленты на английском. Тревожные и неуверенные крики вытеснили первые яростные возгласы. Он открыл дверь.
Кто-то уже зажег лампу, и огонь осветил главный трюм. Этан не увидел ни одного матроса или воина, которые бы не свалились со своих коек.
Борясь с собственной курткой и защитным костюмом, он дошел до конца зала. Траны пытались встать на ноги, вновь и вновь повторяя все те же бессмысленные, безответные вопросы. Одиночный стон боли донесся откуда-то спереди, но
Почти сразу перед ним предстал озабоченный Гуннар. Рыцарь еще боролся со сном, но уже схватился за меч.
– Нас остановили!
– выпалил Этан.
Гуннар затряс своей рыжей гривой.
– Пожалуй, что так, сэр Этан.
Этан посмотрел поверх массивного торса и увидел, как генерал Балавер пытается справиться с собственной одеждой. Септембер присоединился к ним минутой позже, и все трое пошли по проходу.
Они почти столкнулись с Та-ходингом. Выражение на пухлом лице капитана не было успокаивающим.
Геллеспонт дю Кане высунул голову из своей каюты и крикнул:
– Что случилось, господа?
– Мы собираемся выяснить это, дю Кане, - ответил Этан.
– Как только выясним, я дам вам знать.
Финансист кивнул и исчез за дверью.
Та-ходинг шел впереди по лестнице и бормотал через плечо:
– Кажется, мы сели на мель. Это само по себе значит не так уж мало, благородные сэры, но я больше обеспокоен возможными повреждениями. Я почти уверен, что один из наших полозьев отвалился. Можно догадываться об этом по тому углу, на котором мы лежим. Я только надеюсь, что сломано крепление, а не само лезвие.
– Полозья сделаны из дюраллоя, капитан, - напомнил Септембер, - переработанный или нет, он не сломается. Я думаю, вы, вероятно, правы насчет крепления.
Та-ходинг просунулся в люк. Как всегда, двое людей обхватили себя руками, чтобы защититься от пронзительного, высасывающего тепло порыва ветра.
Рифс выродился в обыкновенный ветер. К утру буря совершенно кончится. Тщательно защищенные от ветра, фонари отбрасывали на палубу танцующие блики. Та-ходинга встретил ночной вахтенный. Потом подошел еще один матрос и, неровно дыша и заикаясь, выложил все известные сведения.
Гуннар и Септембер стояли у перил, пока продолжалось совещание. Этан недолго прислушивался, потом тоже подошел к ним.
– Итак, мы на мели?
– предположил Септембер.
– А как нам с нее слезть?
– спросил Этан.
Гуннар обдумал вопрос.
– Юго-восточный ветер прекратится с первыми лучами света. Тогда нам в лицо будет дуть нормальный западный ветер. Он-то и столкнет с мели наше судно.
Та-ходинг снова к ним присоединился.
– Что ж, благородные сэры, кажется, я сильно ошибся. Мы вовсе не сели на мель. Не совсем, во всяком случае.
– Не понимаю вас, - сказал Этан, - что значит: не совсем?
– Он вгляделся в темноту.
– Определенно, выглядит, как остров.
– Выглядит, - согласился капитан.
– Но это - тот случай, когда не следует верить своим глазам. Пойдемте.
Они последовали
Им пришлось ступать осторожно, чтобы не наткнуться на упавшие снасти и разбитые перекладины. Верхняя половина фок-мачты переломилась посередине и огромный столб свалился на палубу, потянув за собой весь такелаж и паруса. Был виден только обломок бушприта, левые перила у носа были сломаны, хотя корпус, кажется, уцелел.
Слева от ник матросы с фонарями спустили веревочные лестницы и начали карабкаться на лед.
Ставанцер был мертв. Протянувшись в темноте от правого до левого борта, его бугристая спина неясно вырисовывалась над носом корабля. По земным стандартам он был колоссом. В сравнении с другими образчиками своей природы, которых видел Этан, он был маленьким, почти крошечным.
Та-ходинг неуклюже перебрался через поломанные снасти и заглянул вниз.
– Молодой еще, совсем малыш. Удивительно, как он оказался здесь один.
– Вероятно, оторвался от своих из-за бури, - догадался Гуннар, - и хотел укрыться за островом.
– Он уставился на широкую, изогнутую спину.
– Должно быть, он был очень слаб и, наверное, спал, когда мы врезались. Я думаю, он должен умереть моментально. Видите? Мы ударили его сзади в голову.
Действительно, острый нос быстроходного корабля вышел прямо у огромного закрытого глаза. Длинный, заостренный бушприт глубоко вонзился в громадное животное.
– Нам чертовски повезло, что он не взрослый, - заметил Септембер.
– Да уж, повезло, - согласился Гуннар.
– Здесь, капитан!
– раздался слева крик. Они последовали за Та-ходингом на лед.
Буджир находился в ночной вахте. Теперь он вцепился когтями в разбитые перила.
– Мы врезались в громоеда под углом, господа. Переднее левое лезвие совершенно вышло из пазов и теперь лежит на льду. Переднее правое лезвие немного погнулось, но крепление выдержало.
– Черт!
– пробормотал Гуннар.
– Ладно, у нас есть запасные детали. С мачтой не будет проблем, но другое… - он вздохнул.
– Нам придется заняться ремонтом. Еще одна проволочка, друзья.
– Не волнуйся, - жизнерадостно сказал Этан.
– Какая разница,
Погодные предсказания оказались верными. Хотя удаляющийся шторм держался немного дольше, чем ожидали траны, но утром снова задул привычный западный ветер.
Этан разговорился с Буджиром, который достал еще один ящик с грубыми гвоздями из трюма.
– Порядочная была буря, правда? Как часто они бывают такими сильными?
– О, это была очень легкая буря, сэр, - ответил оруженосец, его крестьянское лицо было совершенно лишено лицемерия.
– Нам повезло, что нас застало на льду. Скоро начнутся наст_о_я_щ_ие бури.
– Он пошел вперед с ящиком, оставив Этана наедине с неприятными мыслями.