Цикл Охранное отделение. Загадка о русском экспрессе
Шрифт:
Едва увидев его, Сергей поразился, как быстро водка меняет внешность людей. Из подтянутого, бодрого вояки Гурдов всего за несколько недель превратился в горького пьяницу с опухшим лицом и слезящимися собачьими глазами. Опасаться ему было некого: полковое и батальонное начальство по вечерам в расположение роты без особых оснований не наведывалось. К тому же всегда предупреждало о своих визитах. Так что никто не мог помешать с большим трудом выбившемуся в люди мужичку-фельдфебелю, с незатейливыми жизненными потребностями, быстро возвращаться в первобытное состояние.
Будучи сильно «под газами», новоиспеченный штабс-капитан становился
— Похоже, ваша карьера теперь обеспечена, — с насмешкой сказал Сергею ротмистр Дураков, когда они вышли из блиндажа на свежий воздух перекурить.
Тон, каким это было сказано, показался Сергею оскорбительным. И он собрался ответить насмешнику в резком стиле, однако осекся на полуслове, заинтересовавшись увиденным — в черной мгле за спиной ротмистра вдруг торопливо замигал далекий огонек. Дураков по изменившемуся выражению глаз Сапогова догадался, что позади него происходит что-то экстраординарное, и, повернувшись, тоже увидел таинственное мигание.
Сергей машинально взглянул на часы. Так и есть: половина восьмого. Накануне вечером загадочный луч тоже появился в это же время.
Дураков не сомневался, что кто-то с помощью фонаря передает противнику сообщение на языке семафорной азбуки. Правда, продолжалось это мигание не более 30 секунд. Видимо, агент опасался быть замеченным.
До того места, откуда велась светопередача, было не менее шести верст. Скорее всего, агент находился на башенке заброшенного дворца. И все-таки шанс перехватить его был. Ведь контрразведчики точно знали место, откуда враг вышел на связь, и имели в своем распоряжении мощный мотоцикл, в двигателе которого была заключена не одна лошадиная сила.
Разведчики вернулись в блиндаж и начали торопливо собираться в дорогу. Услышав про шпиона, Гурдов тоже вызвался было ехать. Но, едва вскочив на ноги, тут же рухнул. Тогда пьяный штабс-капитан решил щедро выделить в помощь разведчикам двенадцать солдат своей роты. Единственное условие, которое он поставил, чтобы люди его вернулись обратно до восьми часов утра, ибо комбат имеет привычку по утрам обходить позиции.
* * *
Они мчались сквозь ночь по разбитой дороге, едва освещенной бледным светом луны и лучом слабенькой фары. Ротмистр выжимал из мотора своей машины все возможное. Такая езда была чревата наездом на бревно или камень. Они могли угодить колесом в яму и перевернуться. Наконец, ничем не пристегнутый в люльке Сергей рисковал в любую секунду вылететь из коляски на крутом ухабе. Но зато охотники удивительно быстро долетели до границы мертвого леса, в глубине которого находился заброшенный дворец. Приданная им в помощь команда солдат, следующая на двух подводах, безнадежно отстала.
Но когда разведчики уже довольно далеко углубились в чащу, за их спинами затрещал беглый ружейный огонь. Пришлось срочно вернуться, чтобы выяснить, в чем дело. Оказалось, что когда окопники уже подъезжали к опушке леса, сразу нескольким из них показалось, будто из-за верхушек деревьев выпорхнул крупный голубь — солдаты услышали хлопанье крыльев над головой. После недавней австрийской
В этой ситуации ротмистр Дураков заявил, что всем идти к дворцу нет смысла.
— Надо отрезать врагу пути отхода, — пояснил он Сергею и предложил: — Принимайте под команду пятерых солдат и устройте засаду на той стороне леса, где начинается большое поле. А Черпаков возьмет под контроль дорогу. Если увидите кого-нибудь, не стреляйте. Брать врага следует только живым. И солдатам объясните, что здесь не передовая, и от трупа вражеского шпиона нужных признаний не получишь.
Впервые Сергей командовал небольшим отрядом, и это не могло не волновать его. Он постоянно обходил выставленные им секреты, выслушивая доклады наблюдателей. И под утро так вымотался, что заснул в каком-то овраге, подстелив под себя шинель. На рассвете его разбудил пожилой солдат с нашивками ефрейтора. Он рассказал Сергею, что рядовой по фамилии Коломеец недавно заметил какого-то человека, который шел вдоль опушки леса. Подозрительный субъект был в крестьянской одежде с большим мешком за плечами. Солдат, по его собственному признанию, приготовился задержать путника и ждал только, когда тот подойдет ближе. Да, видно, по неопытности в делах такого рода чем-то выдал себя, ибо неизвестный вдруг исчез.
— Прям как сквозь землю провалился, — с досадой и растерянностью рассказывал Сапогову сам оплошавший солдат.
Он указал Сергею место, где видел крестьянина. А вот описать внешность неизвестного человека более подробно Коломеец не смог, ибо в предрассветных сумерках да на значительном расстоянии не смог достаточно хорошо разглядеть его лица.
Сергей собрал солдат, приказал им примкнуть штыки и несколько раз во главе растянувшихся цепью бойцов прочесал участок леса, где мог скрываться тип в крестьянском зипуне. Однако эти поиски ничего не дали…
Через несколько часов безрезультатных поисков разочарованный Сергей вышел со своим отрядом на дорогу и повел отделение на место сбора. Вскоре навстречу им из-за поворота показались подводы. На передней рядом с возничим сидел Черпаков в накинутой на плечи шинели. Почти все его люди, вымотавшись за ночь, спали, лежа на сене или сидя, привалившись друг к другу.
Когда телеги подъехали ближе, Черпаков соскочил и подошел к Сергею. Каждый из них в нескольких скупых предложениях поведал другому о том, что произошло с ним за последние часы. Впрочем, похвалиться ни тому, ни другому было нечем.
Ротмистр Дураков еще не вернулся. По словам Черпакова, он прислал своих солдат, а сам продолжал поиски агента в одиночку. Сергей представил, каково это — одному рыскать по сумрачному лесу, где за каждым деревом тебя может ожидать выстрел в упор или внезапный удар ножа. Пожалуй, это было не менее страшно, чем идти в атаку через полосу ничейной земли под разрывами шрапнели и кинжальным пулеметным огнем. Сергею стало неловко за свое недавнее высокомерное отношение к профессиональному контрразведчику.