Цикл "Пограничная трилогия"+Романы вне цикла. Компиляция. 1-5
Шрифт:
Наверху начинался длинный коридор с окошком в торце. Покрытые лаком двери вдоль стен теснились плотно, будто за ними скрывались чуланы. Тоудвайн дошёл до конца коридора. У последней двери прислушался и взглянул на мальца.
Спички есть?
Малец порылся в карманах и вытащил ломаный и засаленный деревянный коробок.
Тут растопка нужна. Длинноволосый взял коробок, доломал и сложил обломки у двери. Чиркнул спичкой и поджёг. Затем просунул костерок под дверь и добавил спичек.
Он внутри? спросил малец.
Вот
Показался тёмный завиток дыма, лак занялся голубым пламенем. Они присели на корточки и стали смотреть. У обоих был такой вид, будто их вытащили из болота. Тоненькие огненные язычки лизали обивку и снова ныряли под дверь.
А теперь постучи, велел Тоудвайн.
Малец поднялся. Тоудвайн тоже встал и прислушался. За дверью потрескивало пламя. Малец постучал.
Стучи громче. Этот тип пьёт будь здоров.
Малец пять раз шарахнул по двери кулаком.
Чёрт, пожар, послышался голос.
А вот и он.
Они ещё подождали.
Горячая, сука, сказал тот же голос. Потом ручка повернулась, и дверь открылась.
Тот, кого звали Сидни, стоял в одних подштанниках, держа в руке полотенце, которым брался за нагревшуюся ручку. Увидев их, он метнулся было обратно в комнату, но Тоудвайн ухватил его за шею, повалил и, держа за волосы, начал выдавливать ему большим пальцем глаз. Сидни схватил руку Тоудвайна и укусил.
Врежь-ка ему по зубам, крикнул Тоудвайн. Ногой врежь.
Малец шагнул мимо них в комнату, развернулся и ударил Сидни ногой в лицо. Тоудвайн за волосы оттягивал тому голову назад.
Врежь ему, снова крикнул он. Эх, врежь ему, милок.
И малец врезал.
Тоудвайн повертел окровавленную голову туда-сюда, отпустил, и она шмякнулась об пол. Поднявшись, он и сам пнул лежащего. В коридоре стояли двое зевак. Огонь уже охватил дверь, часть стены и потолок. Они двинулись по коридору. По лестнице через две ступеньки взбегал портье.
Тоудвайн, сукин ты сын, выдохнул он.
Тоудвайн стоял на четыре ступеньки выше, и его пинок пришёлся портье в горло. Тот осел на лестницу. Малец, спускаясь мимо, добавил ему по уху. Портье обмяк, и его тело заскользило вниз. Переступив через него, малец миновал вестибюль и через парадную дверь вышел на улицу.
Тоудвайн бежал по улице, потрясая кулаками над головой, как безумец, и хохоча. Он смахивал на большую ожившую куклу вуду из глины, да и малец выглядел не лучше. Позади них пламя охватило угол постоялого двора, и в тёплом техасском утре клубами поднимался чёрный дым.
Мула своего малец оставил на окраине, у мексиканской семьи, принимавшей на постой животных, и явился туда ошалелый, еле переводя дыхание. Ему открыла дверь та же старуха.
Мула хочу забрать, прохрипел он.
Пристально его оглядев, она что-то крикнула вглубь дома. Обойдя дом, он очутился на заднем дворе. Там у привязи стояли лошади, а возле изгороди на краю телеги сидели
Он прошёл под навесом в шорную и вернулся со своим разбитым седлом и одеялом в скатке. Потом нашёл мула, вывел из стойла, взнуздал сыромятным недоуздком и подвёл к изгороди. Опершись на животное плечом, набросил седло и затянул подпругу, а мул вздрагивал, прядал и тёрся головой об изгородь. Малец повёл его через двор. Мул мотал и мотал головой, словно что-то попало ему в ухо.
Они вышли на дорогу. Когда он миновал дом, старуха вышла из дверей и направилась к нему. Увидев, что он ставит ногу в стремя, она ускорила шаг. Вскочив в разбитое седло, малец послал мула вперёд. Старуха остановилась у ворот, провожая его взглядом. Он не обернулся.
Когда он проезжал через городок, постоялый двор горел, вокруг стояли и смотрели люди, кое-кто с пустыми вёдрами. На пламя глядели и несколько верховых, в том числе судья. Когда малец ехал мимо, судья пристально взглянул на него. И лошадь повернул, словно хотел, чтобы она тоже посмотрела. Когда малец обернулся, на лице судьи появилась улыбка. Малец подстегнул мула, и они двинулись по западной дороге мимо старого каменного форта, унося ноги от этой скверной переделки.
II
Через прерию — Отшельник — Сердце негра — Ночная гроза — Снова на запад — Погонщики скота — Их доброта — Снова в дороге — Повозка с мертвецами — Сан-Антонио-де-Бехар — Мексиканский бар — Ещё одна драка — Заброшенная церковь — Мертвецы в ризнице — У брода — Купание в реке
Настали дни, когда приходилось и побираться, и воровать. Порой за целый день пути не встречалось ни души. Край сосновых лесов остался за спиной, а впереди, за бесконечными болотистыми низинами, клонится к закату вечернее солнце, темнота настигает, как удар молнии, и трава скрежещет под холодным ветром. Ночное небо так усыпано звёздами, что черноте не остаётся места, и они падают всю ночь напролёт, описывая горестные дуги, но меньше их почему-то не становится.
Он старается держаться подальше от главной дороги, опасаясь на кого-нибудь нарваться. Всю ночь воют мелкие степные волки, и рассвет застаёт его в травянистой лощине, где он укрылся от ветра. Стреноженный мул стоит над ним и смотрит на восток, ожидая рассвета.
Восходящее солнце отливает стальным блеском. Тень от его фигуры верхом на муле простирается перед ним на целые мили. На голове у него шляпа из листьев — они высохли на солнце и потрескались, теперь он смахивает на пугало, что забрело сюда из сада, где отпугивало птиц.