Цикл романов "Анжелика" Компиляция. Книги 1-13"
Шрифт:
«Наверное, только из-за трудностей снабжения отец Давида не довел дело до конца, — думала Анжелика, — а тут еще смерть. Да, все хорошие люди умирают».
Одиже теперь чаще приходил в таверну «Красная маска» в качестве посетителя. Он садился за отдельный стол, избегая завсегдатаев таверны. После их последней стычки он стал неразговорчив, и Анжелике было обидно, что он не делает ей комплиментов о блюдах, подаваемых на стол. Одиже небрежно садился за стол и не спускал глаз с молодой женщины, пока она ходила по залу, обслуживая многочисленных клиентов. Упорный взгляд этого красивого мужчины, уверенного в себе, смущал Анжелику.
Анжелика часто видела его на дороге и даже в доме в Шайо, около реки Сен-Клу. Перья его шляпы и ленты из тончайшего сатина странно выглядели на фоне простой публики. Казалось, молодой человек хотел показать Анжелике свой достаток и вкус.
Как-то летом, в воскресенье, с рассветом, дороги, окружающие Париж, были заполнены всадниками и каретами. Люди хотели уйти из шумного города и вдохнуть свежесть деревенской жизни с ее чудесными национальными блюдами и ритуалами. Одни богачи выезжали на загородные виллы, другие — в окрестные деревни. Отстояв мессу в маленькой деревенской церквушке, они шли танцевать народные танцы под огромные вязы с празднично одетыми крестьянками, пили белое вино из окрестностей де Сосс и красное вино из окрестностей де Сирен.
Парижский поэт Клод ле Пти не оставил это событие без внимания. Он писал:
«Праздник лета, чудесный день!
И весь Париж стремится В лоно окрестных деревень, Чтоб на природе веселиться!».
Папаша Бурже и его «семья» не пропустили такого события.
— В Шайо! В Шайо! — кричали лодочники, зазывая клиентов.
Лодки проплывали мимо королевской виллы и монастыря Бонзон. Потом подвыпившие пассажиры с шумом высаживались, чтобы пройти в Булонский лес на пикник. А когда лодки подвозили отдыхающих до Сен-Клу, все бежали к Версалю смотреть, как его величество король Франции обедает. Анжелика всегда отказывалась от такой прогулки. Она поклялась себе в том, что пойдет в Версаль только по приглашению короля. Неужели она никогда не будет в Версале? Когда все уходили на завтрак или на обед короля, она оставалась на берегу Сены со своими двумя мальчиками, опьяненная чистым воздухом.
Наступал вечер:
— В Париж! В Париж! — кричали подвыпившие лодочники-перевозчики.
Давид и поклонник Розины, сын кабатчика, который осенью должен был жениться на ней, брали детей на плечи и неохотно направлялись к лодкам. У городских ворот они обычно встречали кавалькаду пьяных охранников и гуляющих любовников, не желающих входить в город.
На следующий день, во время прогулки, Одиже сказал Анжелике:
— Чем больше я смотрю на вас, тем сильнее вы меня поражаете, милый друг. В вас есть что-то, что меня беспокоит.
— Вы насчет шоколада? — игриво заметила Анжелика.
— Нет или больше того, — косвенно сказал молодой человек. — Сначала я думал, что вы созданы только для любовных утех, но потом решил, что вы действительно практичны и никогда не теряете голову.
«Надеюсь», — подумала Анжелика, улыбаясь одной из своих обворожительных улыбок.
— В жизни, дорогой Одиже, бывает время, когда нужно сделать что-то,
— другое. Когда жизнь легка, люди беззаветно предаются любви, а для других это повседневный труд или цель. Я не скрою, Одиже, что для меня сейчас главная цель — это заработать деньги для моих крошек, у которых… у которых умер отец.
— Если вы заговорили о детях, то, поверьте мне, в коммерции, где все продается и все покупается, невозможно воспитать их и сделать счастливыми.
— У меня нет выбора, — глухо ответила Анжелика. — К тому же я не могу жаловаться на господина Бурже. Я нашла в его лице неожиданную поддержку, и он также рад моему скромному образу жизни.
Одиже смутился, теребя свой кружевной воротник. Нерешительным голосом он продолжал:
— А если бы вам предоставился выбор?
— Что вы хотите этим сказать?
Анжелика посмотрела ему прямо в глаза и увидела в них нескрываемое обожание. «Время пришло, чтобы вновь продолжить переговоры», — сказала Анжелика про себя.
— Кстати, вы получили свой патент?
Одиже глубоко вздохнул.
— Видите ли, моя дорогая, вы заинтересованный человек, но я не скрою от вас, а скажу всю правду. У меня еще нет министерской печати, но думаю получить ее до октября, так как сейчас, в это жаркое время, президент Селье находится в своей загородной вилле. Когда он приедет в Париж, все свершится очень быстро, поверьте мне. Я подключил к делу графа де Гиша, зятя канцлера Селье. Видите ли вы, что у вас нет никакой надежды стать прекрасной шоколадницей?
— По крайней мере, у меня есть патент, с которым я могла бы причинить вам много неприятностей, дорогой Одиже, но, по-моему, нам лучше сотрудничать. Я бы доставала бобы какао, вы бы готовили напиток, а прибыль делили бы поровну. Где вы хотите построить вашу шоколадницу?
— В квартале Сен-Оноре.
— Но это же глупо! — воскликнула Анжелика.
— Нет, не глупо, мадам, и знаете почему? Квартал Сен-Оноре — отличное место. Лувр находится близко. Пале-Рояль — тоже. Я не буду делать таверну или что-нибудь в этом роде. Я вижу красивый пол, выложенный белой и черной мозаикой, зеркала и позолоченные деревянные панели, а позади заведения — красивый сад и маленькие беседки со скамейками для влюбленных… — Одиже немного отвлекся, описывая будущее место торговли шоколадом, потом продолжал:
— Вы великолепны, Анжелика, когда так внимательно слушаете. Я уважаю трезвость вашего ума и практичность. Все это время я внимательно изучал вас. Ваша красивая внешность не вяжется с тем образом жизни, который вы ведете. Еще мне нравится то, что вы смело держите себя в компании с таким опытным в коммерции мужчиной, как я. Хрупкость и целомудрие женщины не вяжется с этой вашей чертой. Женщины, которых я встречал, не способны логически мыслить, так, как вы.
Анжелика вздохнула.
— Я вижу, что хозяин и Давид о чем-то разговаривают.
— Сейчас дело не в них, — прервал ее молодой человек.
— Вы разве не поняли, что я одна в этой жизни? — вырвалось у Анжелики.
— Вам нужен покровитель, Анжелика, — смущенно выдавил Одиже.
Она сделала вид, что не расслышала его последних слов.
— В действительности вы завистник, Одиже, — засмеялась она. — Вы хотите сами пить свой шоколад, а еще затеваете разговор о женской слабости. Это глупая война, которую мы с вами ведем. То, что я вам предложила, замечательный выход.