Циклопы
Шрифт:
– А ну-ка, шкура! Отползи от Бори!!
Зрячие глаза Зои Павловны прекрасно видели пистолет, зажатый в крепкой пенсионерской руке. Оставаясь на карачках, циклопша задом наперед отползла от раскладушки. Допятилась до кресла и уперлась в него поясницей. Села, подобрав под себя ноги, и поглядела на генеральское тело так непримиримо, что Завянь почувствовал - мороз пробежал по коже.
Долгие полторы минуты тело, управляемое бывшим смершевцем, и тело, потерявшее носителя - с засевшим внутри диверсантом из будущего!
– смотрели друг на друга.
– Н-да, - неожиданно, без всякой помощи Завьялова, вслух сказал Лев Константинович.
– Попали мы с вами, девушка. Ох, попали.
И расстроено махнув рукой, повернулся спиной к террористке и вышел вон.
«Лев Константиныч!
– перейдя на уровень беты, воскликнул Борис.
– Ты не боишься оставлять ее наедине с моим телом и Жози?!»
«Да куда она с подводной лодки денется, - невозмутимо и печально констатировал Потапов.
– Я показал ей, что попали - оба. Она придет к нам, Борис, будь уверен, сама придет. Попробует найти единомышленника, попавшего в такой же переплет. Сочувствия попросит, попытается нас в свою веру обратить, пока пришельцы в «перемотке»».
Укутанный в старую теплую куртку генерал сидел на веранде. Ноги согревали обрезанные под сапожки валенки, в руке дымилась папироса. За забором невнятно тлела желтая лампочка на фонарном столбе, астры на клумбе совсем поникли головами: за пологом тумана к цветам подбирался ночной холод.
Борис полностью уступил право альфа-личности опытному смершевцу. Интеллектуальные игры с диверсантами, припрятанные козыри - генеральская делянка. Завьялову такую не вспахать. Поскольку опыта допросов никакого.
Из прихожей дома раздался тихий шелест шагов, на пороге, одной рукой придерживаясь о косяк возникла террористка.
Остановилась, глядя на невозмутимо покуривающего деда. Потапов рассеяно разглядывал осенний темный сад, помолчала.
– Кто ты сейчас?
– спросила она хрипло.
– Лев Константинович или Борис?
– А кто тебе нужен?
– усмехнулся Потапов.
– Хроно-личность.
«Банкуй, Борис Михайлович, - вздохнул смершевец.
– Ей нужен - ты. Но если что, я рядом, на подхвате». И скрылся в глубине извилин. (Или собственной души.)
– Я слушаю, - сказал Завянь.
Тело Зои вышло вперед. Остановилось напротив хладнокровно попыхивающего папироской Завьялова и некоторое время пристально, тягуче, исследовало его огромными, совершенно черными от темноты глазами.
– Тебе все рассказали?
– спросило неприятно скрипучим, н е ж и в ы м голосом.
– Достаточно, - кивнул Борис.
– Понятно, - усмехнулась террористка. Шатко добрела до угла веранды, вытащила из-под клеенки укрытое от непогоды плетеное кресло. Неловко подтащила его вровень с креслом Бори.
Села.
– Как впечатление?
– спросила, тяжело дыша.
– А ты как думаешь?
–
– Рад до смерти.
– Могу представить.
– Диверсантка молчала долгие полторы минуты, потом спросила: - Хочешь, я расскажу тебе сказку?
– Из будущего или из прошлого?
– Из жизни.
– Валяй, - пожал плечами Боря.
Террористка зябко поежилась, оплела себя руками и, уставив взгляд вперед, заговорила:
– Жила была девочка. И звали ее - Миранда. У Миранды были мама и папа, две сестренки, братик... Миранда училась в... по вашему лучше подойдет определение - интернате. Она училась и жила в интернате, куда собрали детей, способных к телепатическому восприятию. Готовили рекрутов для работы в хроно-департаменте. Растили из них циклонов...
Диверсантка покосилась на Завьялова.
– Тебе, Борис Михайлович, сказали, что такие циклоны?
– Да. Это ваш спецназ. Они работают против циклопов. Я слушаю дальше, Миранда.
Террористка усмехнулась.
– Я продолжаю. Способности у Миранды были слабенькие. Не достались от мамы и папы в наследство, а были получены случайной генной мутацией. Родители радовались, что дочь войдет в элиту, получит должное образование, интересную работу...
В том же интернате учился мальчик. Звали его Руслан.
Миранда и Руслан полюбили друг друга.
Подобные отношения между детьми поддерживались руководством интерната, одобрялись. От пары телепатов, за редким исключением, рождается потомство с исключительными способностями. Учителя умело пестовали такие парочки...
Ушедшую в воспоминания террористку начало потряхивать. Завьялов запереживал за тело Зои, которому и так досталось лихо; сходил в дом за курткой и пледом, заботливо укутал девушку.
– Спасибо, - хрипло произнес чужеродный, мертвенный голос.
– Рассказывать дальше?
– Да.
– Как зачастую бывает в замкнутом, отсеченном от нормальной жизни подростковом коллективе, детишки развлекались нигилизмом. Отрицанием авторитетов, игрой в тайные сообщества... Темными ночами собирались они в спальнях, обсуждали бытие, искали всяческие смыслы... Преподавателей поругивали за верноподданнические настроения, себя считали - потенциальными миссионерами и идейными борцами...
В общем, развлекались, как могли.
Но девочка поверила. Поверила в то, что общество живет неправильно, что можно все исправить...
Довольно скоро Завянь устал выслушивать монотонные выплески чужого сознания. Никакого особенного откровения он не услышал - обычная оппозиционная чепуха, настоянная на детском романтизме. Искательства. Образцовый высокопарный бред идейной террористки.
К счастью, попытка осветить мировоззрение и привлечь идеями, продолжалась не изнурительно долго.
– Руслан был старше Миранды. Он закончил учебу и ушел на службу в департамент...
Когда вернулся в интернат навестить Миранду... девочка его не узнала.