Циклопы
Шрифт:
Вы добрая и мужественная женщина, Ольга Александровна. Борис сказал, что доверяет вам всецело, мой визит связан лишь с его беспокойством о вас.
Ольга Александровна вытянула руку в сторону, нашарила подлокотник кресла и боком, окостенело и неловко, шагнула влево. Села.
Борис всегда удивлялся тому, как четко отличные актрисы делят маски: личина «для чужих», «открытое лицо» без наносного обаяния - для общения с родными. Сев в кресло, Леля перестала быть Ольгой Александровной Завьяловой, народной артисткой.
Даже дома - что скрывать - Леля зачастую бывала «не собой». Проигрывала что-то, повторяла роли, меняла настроения и маски - п р и м е р я л а с ь.
Сейчас перед господином, оказавшимся - насквозь!
– своим, она сидела растерянной, измученной женщиной шестидесяти пяти лет.
По гладким щекам прокатились две слезинки, все маски сброшены: Лев Константинович принес известие от Бори. О случае с браслетом знали только двое, внук и бабушка. Борис никогда не рассказал бы эту историю случайному человеку!
Лев Константинович взял с туалетного столика коробочку с одноразовыми бумажными платочками, деликатно поставил ее на колени заплакавшей женщины, и Ольга Александровна тут же промокнула щеки. Сел напротив, взял в ладони ледяные пальцы Лели и тихонько их сжал.
– Ольга Александровна, послушайте, пожалуйста, то, что через меня хотел сказать вам внук.
– Генерал закрыл глаза, «выпустил наружу» Бориса и заговорил: - Моя необыкновенная, любимая Леля...
В секретере народной артистки лежала толстая стопочка открыток, подписанных внуком. Большинство из них начинались словами «Моя необыкновенная, любимая Леля».
– Я снова заставляю тебя волноваться. Прости своего бестолкового разгильдяя...
Ногти Лели впились в пальцы Константиновича! «Бестолковый разгильдяй», - так она ругала внука, если тот приносил двойку или вызов от директора школы!
– Прости. Сейчас я в сложной ситуации, но ни чуть не виноват в том, в чем меня обвиняют. Я знаю, ты мне веришь. Веришь в меня. Я скоро решу свои дела, все будет в порядке, обещаю!
На восклицательной, мажорной ноте Борис открыл глаза.
Ольга Александровна потрясенно смотрела на непонятного господина в шикарном костюме.
Завьялов знал, чем вызвано изумление на лице бабушки. Речь, произнесенная Потаповым, состояла сплошь из штампов и банальностей, но лексически, интонационно... Она была составлена и произнесена самим Борисом!
Ольга Александровна во все глаза смотрела на Константиновича. Как настоящая актриса, она сумела оценить мастерство, таланта перевоплощения говорившего с ней человека.
– Вы мне верите?
– спросил уже Лев Константинович.
Ольга Александровна сглотнула:
– Вам... или Борису? На секунду мне показалось...
Не договорив, Леля быстро покрутила головой, как будто отгоняя фантастическое впечатление.
– Нам обоим, - Лев Константинович медленно
«Ей, ей, твоей превосходительство!
– возмутился Боря.
– Ты чего здесь, а?! Заигрывать изволишь?!»
«Заткнись. Я успокаиваю твою бабушку».
– Я могу чем-нибудь помочь?
– быстро спросила Леля.
– Берегите себя, Ольга Александровна, и все будет в порядке.
– Мне постоянно звонят друзья Бориса! Я не знаю, что им говорить. Косолапов телефон мне оборвал...
– Все будет в порядке, - перебивая, улыбнулся генерал.
– Верьте мне - все будет хорошо. Борису помощь не нужна, он справится сам.
Протяжный, ласковый взгляд господина Потапова заставил бабушку смутиться и выпростать пальцы из горячей генеральской ладони. Ольга Викторовна даже слегка заалела, опустила взгляд. Над Лелей все еще витало нереальное впечатление: человек, которого она впервые видела, показался ей до ужаса родным и близким.
«Эй, эй, превосходительство! А ничего, что я здесь?!»
Лев Константинович ответить не успел, дверь тихонько приоткрылась, и в гримерку просочилась давешняя барышня.
Мизансцена, представшая ее глазам - чудовищно смущенная народная артистка и кавалер сидят лицом к лицу, оба выглядят как только что поцеловавшиеся школяры!
– заставила ее слегка сконфузиться. Но вот никак не выйти.
– Что тебе, Соня?
– отворачиваясь, поправляя прическу, спросила бабушка Бориса.
– Ольга Александровна!
– шумно задышала девушка.
– Вас там с п р а ш и в а ю т!
– И так поглядела на месье Потапова, что не осталось никаких сомнений: пришли господа из органов, спрашивают не только об Ольге Александровне, но, вероятно, и господина ищут.
Лицо Лели моментально стало сосредоточенным. Она пристально поглядела на друга Бори, сосредоточенно поджала губы.
– Здесь есть комната с окном, выходящим на правую сторону здания, если стоять спиной к фронтону?
– деловито приступил контрразведчик. Длинная комнатушка гримерки выходила окном аккурат на машину наружного наблюдения.
Ольга Александровна секунду подумала, кивнула.
– На правую сторону выходит окно кабинета заведующей, где я и Верочка оставляем вещи.
– Отлично.
Потапов встал, но Леля схватила его за руку.
– Там заперто! А ключи у Веры, в репетиционном зале!
– Какие пустяки, - пробормотал Лев Константинович, склоняясь над туалетным столиком, где стояла коробочка с шпильками-булавками. Попутно спрашивал у девушки-крестьянки: - Сонечка, а что вы сказали тем господам? Вас спрашивали обо мне?
– Нет!
– воодушевленно потрясла головой актриса-любительница.
– Ольга Александровна сказала Вере Дмитриевне, что ее попросил выйти в фойе кинотеатра знакомый и она идет туда!