Цико

Казбеги Александр Михайлович

4

Не пряча похищенной девушки, Гугуа открыто привез ее домой, ввел в башенную пристройку и запер за собой дверь. Обессилевшая Цико почти в беспамятстве опустилась на разостланную солому. Гугуа зажег свечку и подошел к ней. Он ласково провел рукой по ее лбу. Но Цико тотчас же очнулась. Она с отвращением оттолкнула его от себя, вскочила на ноги и забилась в угол.

Гугуа, радостно улыбаясь, пошел было к ней.

– Не подходи! – закричала Цико.

– Отчего же нет, милая, ведь ты теперь моя, моя!

– Нет, я не твоя!

Я не люблю тебя!

– Дорогая, я всю жизнь отдам тебе, никогда не оставлю тебя. Полюби меня! – умолял он.

– Нет, нет! – в страхе отстранялась девушка.

– Тогда я насильно тебя поцелую!.. – воскликнул Гугуа и обнял ее.

– И в этом твоя отвага? – воскликнула девушка. Насильничать над девушкой?

Гугуа смутился и опустил руки.

– А если я не буду тебя мучить, ты полюбишь меня? – робко спросил Гугуа.

– Не знаю! – неопределенно произнесла девушка и впервые взглянула юноше прямо в глаза. Непостижимая сила излучалась из этих глаз и властно приковывала к себе взгляд Цико. Она вся затрепетала и слова застыли у нее на устах.

Гугуа почувствовал в ней какую-то перемену, и сердце его замерло в сладкой истоме.

– Значит, ты полюбишь меня? – тихо спросил Гугуа.

– Не знаю! – и Цико опустила голову.

– Цико, послушай меня! Я так тебя люблю, что жизнь готов отдать ради тебя. Я не стану тебя принуждать, но знай – другому тебя не уступлю. Я буду ждать, но отсюда тебя не выпущу!

– Хорошо! – отозвалась Цико.

Гугуа направился к выходу, и девушка облегченно вздохнула, но, не дойдя до двери, он вдруг вернулся и подошел к ней вплотную.

– Девушка, поцелуй меня хоть один раз!

– Нет, нет, не надо! – отстранилась она.

Гугуа махнул рукой, повернулся и быстро вышел. Что-то удивительное произошло с сердцем Цико в эти минуты… С каждым шагом удаляющегося Гугуа сердце ее требовало, чтобы он вернулся. И желание это росло в ней с такой силой, что, когда Гугуа запер дверь снаружи, ей хотелось крикнуть:

– Вернись, я твоя!

Но она сдержалась и застыла на месте с протянутыми вперед руками. Потом она медленно провела ими по лбу, медленно опустились руки и повисли вдоль тела, и сама она, поникнув, так же медленно опустилась и села на пол. Некоторое время она сидела как бы в оцепенении, слезы набежали на глаза, повисли на ресницах. Вот упала жемчужной каплей одна слеза, за нею другая, третья, и девушка заплакала горько, слезы текли ручьями по ее побледневшим щекам. О чем же она плакала? Она сама не знала, о чем!

Это была роса первой девичьей любви, которая заставляет сердце рыдать, но никогда не скажет девушке, что с ней происходит, отчего так мучительно-сладко сжимается сердце в груди.

Цико впервые встретилась с прекрасным юношей, самоотверженно ее любящим, она убедилась, что он похитил ее не ради того, чтобы ее обесчестить, насильно завладеть ею, нет, истинная любовь заставила Гугуа ее похитить. А это в глазах каждой горской девушки – подвиг, заслуживающий похвал; к тому же его взгляд, излучавший силу, победил, подчинил ее против воли. Вот почему чувство страха

и презрения к нему так внезапно сменилось в ней совершенно противоположным чувством.

И Цико забылась, глубоко погрузившись в свои думы о Гугуа. Его образ неотступно стоял перед нею, и не было никого на свете красивее и стройнее его, и взгляд его глаз казался ей необыкновенным. И она с нетерпением ждала, когда он к ней вернется.

5

На рассвете толпа, предводительствуемая Шавтвалой, подошла к дому Гудушаури и остановилась на поляне перед деревней, чтобы выбрать посланцев для переговоров с князем.

Из села высыпали крестьяне, пришли и старейшины, надеясь предотвратить кровопролитие и решить дело миром. Прибежал перепуганный диамбег, узнав, что вся деревня Пхелше взялась за оружие и подошла к дому Гудушаури.

– Что случилось, в чем дело? – спрашивал диамбег.

– Что случилось! – грозно выступила вперед Шавтвала. – А то, что обесчестили мой дом, ворвались к беззащитной вдове и похитили девушку. И нет управы на злодеев в этом мире!..

– Кто ее похитил? – перебил ее диамбег.

– Гудушауровские молодцы, да и ты сам…

– Как то есть я?

– Твои подчиненные, вот кто! Пусть земля их поглотит, пусть…

– Будет тебе проклинать!

Диамбег подозвал сведущих людей, узнал, что похититель заперся у себя в башне и никого не подпускает близко.

– Арестовать и доставить его ко мне! – распорядился он, зная заранее, что приказ его не будет выполнен.

– Как же его арестовать, ваша милость? Он никого не подпускает близко! Убить может!

Диамбег задумался. Потом обратился к старухе:

– Слыхала? Не проливать же кровь из-за твоей девушки?

– Отчего же? – не унималась Шавтвала. – Если надо, так придется и кровь пролить, иначе какой же ты судья?

– Довольно, перестань болтать! – рассердился диамбег.

– А ты не вмешивайся в наши дела, если не годишься в начальники, и без тебя управимся!

– Я приказываю тебе замолчать! – крикнул диамбег.

– Зачем мне молчать? Я справедливости требую!

– Уберите эту старуху! – закричал диамбег, но никто не двинулся с места.

– Тебе, верно, подсунули взятку, вот ты и гонишь меня! Идемте, люди, сами учиним расправу!

Народ волновался. Диамбег не знал, как быть, он готов был разорвать на части старуху-мохевку, но ее ограждал весь народ. Он не знал, как успокоить толпу. Неожиданно он был выведен из затруднения. Из толпы вышел старик-крестьянин.

– Не прогневайся на меня, ваша милость, хочу говорить вами! – сказал он, снимая шапку и низко кланяясь диамбегу.

– Говори!

– Я хочу сказать, что если девушка пошла по своей воле, то не надо их трогать! У нас в горах не вмешиваются в эти дела, если парень и девушка полюбили друг друга. Не так ли, люди? – повернулся он к собравшимся.

– Верно, верно ты говоришь!

– Пошлем к ним посредников, разузнаем всю правду, тогда и решим, как быть!

Все одобрили предложение старика.