Цико
Шрифт:
– Нет, не могла моя девочка полюбить того, кто так подло обесчестил наш дом! Я пойду одна, пускай все люди меня оставили… Я сама призову его к ответу, пусть это будет стоить мне жизни!..
И Шавтвала двинулась к башне Гугуа. Она постучалась в дверь.
– Кто там? – отозвались изнутри.
– Я! – грозно ответила старуха.
– Шавтвала! – изумленно воскликнул Гугуа и быстро отворил дверь.
– Где моя внучка? – строго спросила она еще в дверях.
– Там! – Гугуа указал ей рукой на клеть.
Шавтвала
Цико, распростерши руки, бросилась навстречу бабушке, но та отстранила ее.
– Девушка! Разве тебя не насильно удерживают в этом доме?
Цико вся задрожала от беспощадного, сурового вопроса бабушки. Она остановилась, молча опустив голову.
– Ты меня слышишь? – еще суровей спросила Шавтвала.
Цико продолжала молчать.
– Идем за мной! – приказала старуха. – И посмотрим, кто посмеет нас остановить.
Цико испуганно подняла голову, но тотчас же снова потупилась. Она не решалась взглянуть в глаза своей бабушке.
– Я не могу пойти с тобою, бабушка! – отозвалась она тихо, как шелест ветерка.
Старуха застыла от изумления. Она посмотрела на девушку долгим взглядом.
– Значит, это правда? – голос ее звучал низко, приглушенно. – Значит, все это произошло с твоего согласия? Ты сама подговорила их, чтобы они тебя похитили? Ты захотела затоптать в грязь нашу семью? Ты не пощадила меня, позволила сорвать платок с моей седой головы?
Цико беззвучно плакала.
– Говори!.. Говорить легче, чем совершить недостойный поступок! Разве ты стесняешься или, может быть, боишься меня? Почему? Ведь я – всего лишь старая, беззащитная женщина… Мать твоя тоже больна… Отца или дядей, защитников нашей чести, у тебя нет… Кого же тебе бояться?… Отчего молчишь? – старуха грозно подступила к ней.
– Что мне говорить, что мне делать? – прошептала Цико.
– Скажи, – правда ли, что ты сама уговорилась с ними?
– Бабушка! – Цико хотела обнять любимую бабушку, прижать ее к своей груди, но старуха снова отстранила ее.
– У тебя нет бабушки, у тебя нет родительского дома!
– Горе мне! – простонала Цико.
– Зачем тебе плакать? Ты оскорбила честь предков и не плакала от этого, а теперь зачем же плакать?
Гугуа слышал этот разговор. Он не мот больше оставаться в стороне. Он почтительно приблизился к Шавтвале.
– Бог свидетель, она ничего не знала, у нас не было никакого уговора.
– Значит, это ты так по-молодечески оскорбил старуху… Что ж, заслуга большая, на всю жизнь хватит тебе славы!.. – перебила его старуха.
– Прости, Шавтвала! Любовь к Цико заставила меня так поступить!
– У мужчины все поступки должны быть исполнены мужества. Ему недостаточно только уметь
– Но как же мне теперь поступить? – спросил Гугуа.
– Как? – старуха задумалась. – Ты говоришь, что девушка ни о чем не знала, что ее похитили. Если бы у нее были родственники-мужчины, отец или братья, они знали бы, как с тобой разговаривать. А я, что я? Я – старая, беззащитная женщина. Что я могу сделать? Вот, я только пришла за нею. Отдай ее мне обратно!..
– Да, – перебил ее Гугуа, – тогда она не любила меня. Но теперь все изменилось. Теперь Цико любит меня, и почему хочешь ты разрушить счастье двух людей? Зачем я должен отдать ее тебе? Я люблю ее и не хочу потерять.
Старуха молчала.
– Хорошо, – снова заговорила она. – Пусть будет по-вашему. Но сегодня я заберу ее домой, и, если ты на самом деле хочешь взять ее в жены, ты завтра же зашлешь сватов, и мы отдадим ее с честью, как полагается у людей.
Гугуа сперва обрадовался этим словам, но вдруг испугался: а что ему делать, если они не отдадут ее добровольно?
– Нет, – решительно сказал он. – Я не могу так поступить. Не могу расстаться с нею. Лучше я сегодня же сыграю свадьбу, чтобы вас успокоить.
– Нет, Гугуа, – снова прервала его Шавтвала. – Ты оскорбил наш дом, ты должен просить у нас честью…
– Нет, этого не будет!
Цико все это время беззвучно стояла в стороне, словно разговор шел не о ней. Только пальцы ее, перебиравшие концы шали, чуть заметно дрожали.
– Нет! – вдруг выступила она вперед. – Я люблю Гугуа, и не дай мне бог хоть одно мгновение прожить без него. Я не пойду с тобой, бабушка! – решительно заключила она.
Могучий порыв счастья охватил Гугуа при этих словах, он кинулся к ней и крепко ее обнял.
Ошеломленная Шавтвала застыла на месте.
– Хорошо, Цико!.. Хорошо, пусть будет так!.. – она повернулась и медленно направилась к двери.
Цико и Гугуа бросились следом за ней, но она остановила их. По ее высохшим щекам потекли слезы.
– Не беспокойся!.. Я – не твоя больше, и ты – не моя!
Цико замерла на месте. Старуха вышла за дверь. Проводив старуху, Гугуа подошел к Цико.
– Не горюй, на днях сыграем свадьбу, и они помирятся с нами! – ласково сказал он.
7
Супруги Гудушаури сидели на балконе своего дома и обозревали раскинувшуюся за рекой долину. Долина эта принадлежала всей деревне и была общинным пастбищем. Сам Гудушаури также пользовался этим пастбищем, как один из жителей деревни. Для него это было очень удобно и выгодно, так как он мог выгонять туда пастись коней своих гостей, которые часто, наезжали к нему по разным делам.
Давно уже Гудушаури точил зубы на этот участок земли.
Он хотел завладеть им так же, как завладевал другими землями, но все его попытки кончались неудачей.