Цинния
Шрифт:
— Как много мастер по подделкам запросит за столь кропотливую работу?
Его улыбка стала лукавой:
— Наверное, примерно столько же, сколько я заплатил за журнал. Пятьдесят кусков.
У Циннии сжалось сердце, когда она увидела, как заботливо он разгладил письмо отца. Она еще раз попробовала подавить сочувствие, угрожавшее затопить здравый смысл.
— Ну, если тебе нужно еще какое-то доказательство моей невиновности, то вот оно, — отрывисто сказала она. — Я не могу себе позволить потратить пятьдесят штук на фальшивый журнал.
— Мне не нужны дополнительные
— Ну спасибо. — Почему же чувство глубокой близости не проходило? Оно разрушало синергетический баланс её нервной системы. — И к чему это нас приводит?
В свете свечей глаза Ника были похожи на редкие экзотические камни.
— К тому, что мы здесь. Вместе.
«С другой стороны, — удивлялась Цинния, — зачем я пытаюсь бороться с этим немыслимым влечением». Она так долго ждала страсти.
— Ты собираешься снова меня поцеловать? — глубоко взволнованная, спросила она.
— Я хочу заняться с тобой любовью.
Она улыбнулась.
— Тоже неплохо.
Глава 14
Сжиравший его голод угрожал взрывом. Он боролся с этим чувством и желал, чтобы самообладание выиграло сражение. Его беспокоило, что ощущение, будто где-то в другом измерении он касается и его касаются, не исчезло даже тогда, когда фокусная связь оборвалась. Интимность этой связи и сама по себе была достаточно смущающей. Он не знал, как относиться к тому факту, что сегодня вечером чувство близости оставалось таким же сильным даже после того, как психическое слияние прекратилось.
«Я должен быть осторожным», подумал Ник. Он хотел ее, но когда они займутся любовью, он не сможет пожертвовать той частью себя, которая отвечает за самообладание. С другой стороны, хорошо, что самоконтроль — одна из его самых сильных черт. Он справится с этим. Ник коснулся завитка ее волос и медленно улыбнулся.
— Нам будет хорошо вместе.
— Я рассчитываю на это. — Она прижала колени к себе и обвила их руками. — У меня есть определенные надежды, как ты понимаешь.
— Надежды?
Ее глаза светились теплотой и застенчивым весельем, что застало его врасплох.
— Я же тебе говорила, что прочитала все романы о психических вампирах, написанные Орчид Адамс.
Ник уставился на нее:
— Пять кругов ада.
— Не то, чтобы я хотела к чему-то принуждать тебя, конечно.
Ник ощутил внутри себя какое-то невероятное чувство. Оно было большим, мощным и всепоглощающим. Он не мог понять, что это за чувство, пока не начал задыхаться.
А потом он расхохотался. Смех выплескивался из него как сильнейший оргазм. Он не мог остановиться. Хохот выжал его будто губку, заставляя согнуться пополам. Он взрывался смехом, пока хватало дыхания. При этом он понимал, что Цинния изучает его с глубоким интересом. В конце концов он сумел отдышаться. Когда несвойственный ему смех окончательно прекратился, он лег на спину и растянулся на одеяле.
— Ты чертовски непредсказуема, — сказал он.
Она все еще обнимала свои колени.
— Разве это плохо?
— Не знаю. Раньше я думал, что плохо. Но теперь
Его последний смешок был поглощен яркой, как огонь, вспышкой пронесшегося сквозь него желания. И что-то еще исчезло вместе со смехом. Что-то важное. Его немного волновало, что чувство контроля могло исчезнуть. А ведь он говорил себе, что должен всегда и все держать под контролем. Но по какой-то неясной причине это больше не казалось таким важным.
Он обхватил ее голову руками и поцеловал с той же самой неистовой энергией, которую недавно вкладывал в психический талант. Она ответила с такой ласковой страстью, что у него перехватило дыхание. Возбуждение врезалось в схему, разжигая все его чувства, не оставляя времени для медленной эротичной любовной игры, которую он весь день себе воображал.
— Мне необходимо быть в тебе, — сказал он в ее податливый рот.
— Это звучит… заманчиво. — Она возилась с застежками его рубашки.
Он застонал, когда почувствовал ее пальцы на своей обнаженной груди:
— Цинния.
— Ты такой отзывчивый. — Она опустила голову и ртом ласкала его обнаженную к ожу.
Ник улыбнулся, увидев, что ее руки дрожали, и спрятал лицо в ее волосах.
— Ты хорошо пахнешь.
Она немного переместилась. Крепкая приятная тяжесть ее бедра устроилась рядом с его восставшим членом. Он мог поклясться, что движение было непреднамеренным — она понятия не имела, как действовала на него. Он подумал, что на этом для него все и закончится, но ему удалось взять себя в руки.
Он расстегнул спереди платье и отыскал ее груди. Ее соски, твердые и горделивые, набухли в его ладонях. Он услышал, как Цинния резко втянула воздух и издала приглушенный, чуть сдавленный вскрик. Ее пальцы впились в его плечи. Он мог бы поклясться, что несмотря на связь между ними, на уровне их подсознания сверкают огни ледяной феерии.
Он приподнялся и мягко опрокинул ее на спину.
— Ник.
Его руки задрожали, когда он поднял юбки к талии. Он вытянулся между ее бедрами и обнаружил, что ее трусики уже увлажнились. Он сумел стянуть лоскуток тонкой ткани по ее длинным ногам и освободил лодыжки. Она притихла. Он улыбнулся и наклонил голову, чтобы поцеловать шею. Она вздохнула и, казалось, расслабилась под ним. Он был восхищен, обнаружив, что ее кожа на ощупь была такой же нежной, какой выглядела в золотом блеске свечей. Темный треугольник завитков блестел влагой. Аромат ее тела дурманил ему голову.
Он быстро расстегнул брюки и стал стягивать их до тех пор, пока не смог отбросить в сторону.
Глаза Циннии расширились при виде его возбужденного тела.
— Я не представляла…
— Дотронься до меня, — прошептал Ник.
Он поймал ее руку и поместил на свой отвердевший член.
— Такой твердый, — выдохнула она и нерешительно обхватила его пальцами, — твердый и сильный.
Он закрыл глаза и, стиснув зубы, из последних сил цеплялся за остатки самообладания. Когда она задвигала рукой, усиливая объятие, он задрожал.