Цирк под одеялом
Шрифт:
— Так что в некотором роде понятно, почему Лейла имеет на тебя такой зуб, что даже наняла киллеров, — добавила Кира.
— Вот как, — пробормотал Свистунов. — Честное слово, вы раскрываете мне глаза!
— Не прикидывайся, будто бы сам не понял, в чем дело!
— Клянусь! Не продавал товар этому парню!
— Значит, кто-то из твоих дилеров продал! Виноват все равно ты!
— Вы чего городите? — возмутился Свистунов. — Кто-то из моей команды снабжал дурью сынка самого Растопупко, а я об этом даже не знал? Вы в своем уме?
— Тебе могли и не сказать!
—
— Он мог брать товар у Леши или у Люськи.
— Откуда такое предположение?
— А эти двое вообще о многом тебе не говорили, — ехидно ответила Леся.
Господи, до чего некоторые мужчины бывают самодовольными! Надо же, все-то он знает, все-то он видит. Прямо всевидящее око властителя Мордора, да и только! А на самом деле у них под самым носом творятся дела, о которых они и понятия не имеют.
Свистунов призадумался.
— Что же, — пробормотал он. — Если это так, то теперь нам нужно брать эту Лейлу, пока она не натворила новых глупостей.
— Да уж! Раз трюк с твоей мнимой смертью не прошел, пора воскреснуть!
Но Лесю интересовало другое:
— А где сейчас девушка?
— Там.
И Свистунов мотнул головой на дом, в котором полчаса назад скрылся Растопупко.
— Она там живет?
— Судя по всему, да.
— А передвигается тоже с охраной?
— Нет. Охрана положена только самому. И один охранник выделен для мадам. Но он в большинстве случаев выполняет роль тяглового осла, перенося покупки из магазина в багажник машины. А потом из багажника в квартиру.
— У них нет прислуги? — изумилась Леся.
— Почему? Полно!
— Зачем же тогда мадам сама ходит по магазинам?
Свистунов с любопытством посмотрел на девушку и спросил:
— А что ты сама обычно себе покупаешь в магазинах?
— Ну, овощи, молоко, ряженку. Еще люблю курочку или рыбку. А вот мясо не люблю и не беру его почти, только изредка.
— И это все? Больше ты ничего не покупаешь себе?
— Еще одежду. Обувь. Шляпки и… Ой! Поняла.
— Вот и отлично. Рад за тебя.
— Просто я сама никогда не покупаю шмотки в таком количестве, чтобы их не унести, — оправдывалась Леся.
— А вот мадам покупает. Похоже, после смерти сына это стало для нее своеобразной отдушиной.
— Шопоголизм, — кивнула Леся. — Понимаю.
— К тому же после смерти сына отношения между супругами стали крайне напряженными. Если один из них дома, второй старается улизнуть.
— Но Растопупко вернулся домой. Его жена дома?
— Была дома. Сейчас выйдет.
В это время дверь подъезда отворилась. И оттуда вышла дородная женщина с тремя подбородками и слегка затуманенным взглядом. И следом за ней бледненькая высокая девушка с длинными темными волосами. Взгляд у нее был более осмысленный, чем у мадам. Но она кинула вокруг себя равнодушный взгляд и снова оцепенела. Похоже, несмотря на молодость, жизнь уже перестала ее радовать. Даже мадам казалась более уверенной на ее фоне. По крайней мере в ней еще осталась страсть к жизни.
Она
— Внимание! — произнес Свистунов. — Это они!
Леся кивнула. Она тоже узнала девушку из телепрограммы. Но боже мой! Какая разительная перемена произошла с ней. Когда Леся глазела на экран, то видела перед собой сверкающую звезду. А сейчас… Сейчас это был в лучшем случае разбившийся тусклый метеорит. Мадам обращалась с девушкой без всякой нежности. Как с обычной обслугой.
— Думаю, что пора брать нашу красавицу, — сказал Свистунов, тоже наблюдавший эту сцену. — Похоже, родители ее женишка вконец спятили. Вот и решили через девчонку добраться до меня.
— Брать? Как это брать?
— Очень просто. Пока они с мамочкой будут ходить по магазинам, мы девушку отвлечем. Потом осторожно скрутим и отвезем туда, где она сможет встретиться со своими наемниками.
— На склад?! — ахнули подруги, ужасаясь жестокости Свистунова. — Будешь ее пытать?
— Если она окажется хорошей девочкой, то расскажет все сама. А если нет… Что же, тем хуже для нее. Но я в очередной раз рисковать своей жизнью из-за блажи, которая пришла ей в голову, не собираюсь! Она должна понять и поверить, что я не причастен к смерти ее суженого. И должна убедить в этом же его родителей!
— А если нет?
— Если нет, тем хуже для них всех, — помрачнел Свистунов. — Но я умирать не желаю!
— Ты же их не убьешь?
Прямо отрицать Свистунов ничего не стал. Вместо этого он поскучнел и сказал:
— Поверьте, я не злой человек. И у меня свои принципы.
— Какие же, например?
— Например, я не продаю наркотики детям и подросткам. Но если взрослый, вполне дееспособный человек желает покончить с собой изощренным и жестоким способом и начинает принимать наркотики, то кто я такой, чтобы помешать ему? Это его личный выбор. И я не считаю себя в чем-то виноватым. Если не у меня, он бы купил наркотик в другом месте. Так почему бы именно мне не подзаработать на этом?
Леся слушала, слушала, да и не вытерпела. Что он плетет? Наркотики — это смерть. Он торгует смертью и еще пытается их убедить, что в этом нет ничего такого ужасного. Ни стыда, ни совести у этого человека. Глаза бы его не видели!
— Убирайся из нашей машины!
— Да! Вылезай! — поддержала ее Кира.
Но Свистунов, похоже, не понял, в чем причина агрессивного поведения подруг.
— Да, — мирно произнес он. — Вы правы. Сейчас не время болтать. А то мадам с девчонкой смоются.
И он вылез из машины. А подруги продолжали кипеть. Особенно Леся.
— Философию он еще тут вывел какую-то! Урод!
— Угу!
— Морально разложившийся тип!
— Угу!
— Уверена, если даже не он продал наркотики сыну Растопупко, то все равно на его совести куча человеческих жизней.
— Леся! — взмолилась Кира. — Хватит!
— Чего хватит?
— Ты мешаешь мне следить за дорогой!
И так как они как раз в этот момент выезжали на оживленную автомагистраль, то Леся сочла за лучшее помолчать.