Цирк уродов
Шрифт:
Скорее всего она мне не поверила, но спорить не стала. Энни села на краешек кровати и уставилась на Стива, как ястреб на добычу. «Интересно, почему это мама еще не пришла проверить, что у нас тут происходит?» — подумал я и осторожно вышел из комнаты. На площадке лестницы я прислушался: из кухни доносился грохот стиральной машины. Теперь ясно. Машина у нас древняя, ревет по-страшному. Когда она включена, из кухни в жизни не услышишь, что творится в доме.
Когда я вернулся, Энни уже слезла с кровати. Она устроилась на полу и разглядывала
— Это ведь та паучиха из цирка? — спросила она.
— Она, — признался я.
— Та ядовитая?
— Да.
— Откуда она у тебя?
— Неважно. — Я покраснел.
— А как она выбралась? — спросила Энни.
— Я ее выпустил.
— Выпустил?!
— Ну да, и не в первый раз. Она у меня уже две недели. Я с ней часто играю. Это совсем не опасно. Главное, чтобы не было лишних звуков. Если бы ты так не завопила, она бы не…
— Ну уж нет? — возмутилась она. — Нечего валить все на меня. Сам виноват: почему ты мне про нее не рассказал? Я бы тогда не заорала.
— Я хотел тебе рассказать, просто ждал подходящего момента, а потом пришел Стив и… — Слова застряли у меня в горле.
Я встал и засунул клетку с мадам Октой в шкаф, чтобы ее не видеть. Потом сел рядом с Энни на кровать и тоже уставился на Стива. Почти час мы сидели молча. Не сводя с него глаз.
— Мне кажется, он не придет в себя, — объявила наконец Энни.
— Давай подождем еще немного, — попросил я.
— Ждать тут бесполезно. Если бы действие яда проходило, он бы уже хоть чуть-чуть шевелился.
— Что ты в этом понимаешь? — рассердился я. — Ты еще маленькая и ничего не знаешь.
— Верно, — покорно согласилась она. — Только и ты тоже ничего в этом не смыслишь. Что, скажешь, не так?
Я кивнул.
— Вот и хватит тогда притворяться. — Сестра взяла меня за руку и мужественно улыбнулась. Она понимала, что мне и без того плохо. — Надо сказать маме, — решила она. — Позовем ее сюда. Может, она знает, что в таких случаях делают.
— А если не знает?
— Тогда надо отвезти его в больницу.
Я понимал, что Энни права. Вообще-то я и сам это знал, просто не хотел себе признаваться.
— Давай подождем еще пятнадцать минут, — предложил я. — Если он за это время не пошевелится, зовем маму.
— Пятнадцать минут? — с сомнением спросила она.
— Да, и ни минутой больше, — пообещал я.
— Ладно, — согласилась Энни.
И снова мы молча сидели и смотрели на Стива. Я думал о мадам Окте, и как все объяснить маме. И врачам. И полицейским! Разве они поверят, если я скажу, что мистер Джутинг — вампир? Вряд ли. Они решат, что я вру. И посадят в тюрьму. Скажут: раз паук твой, ты и виноват. Меня посадят за убийство!
Я поглядел на часы. Еще три минуты. Стив по-прежнему не шевелился.
— Энни, можно тебя кое о чем попросить?
Она подозрительно покосилась на меня.
— О чем?
— Не говори никому про мадам Окту.
— Ты что,
— Не знаю, — признался я. — Скажу, что меня не было в комнате. Следы от укуса совсем крохотные. Можно подумать, что его пчела ужалила. Да и проходят они уже. Может, врачи их даже не заметят.
— Так нельзя, — заспорила Энни. — Вдруг им надо изучить паучиху… Вдруг…
— Энни, если Стив умрет, обвинят меня, — тихо сказал я. — Не могу тебе все объяснить. Кое-что я не должен говорить никому. Но, поверь мне, если случится самое страшное, мне придется отвечать. Знаешь, что делают с убийцами?
— Ты слишком маленький. Тебя нельзя обвинить в убийстве, — не очень уверенно возразила она.
— Можно. В настоящую тюрьму меня и правда посадить нельзя, но есть специальные колонии для детей. Меня отправят туда, а когда мне исполнится восемнадцать… Энни, ну пожалуйста! — Я заплакал. — Я не хочу в тюрьму!
Она тоже расплакалась. Мы обнялись и зарыдали, как трехлетние дети.
— Не хочу, чтобы тебя посадили, — всхлипывала она. — Хочу, чтобы ты жил с нами.
— Тогда не говори никому, ладно? Обещаешь? Иди к себе в комнату и притворись, будто ничего не видела и не слышала.
Она печально кивнула.
— Но если надо будет сказать правду, чтобы спасти Стива, я скажу, — предупредила она. — Если врачам надо будет знать, кто его укусил, чтобы спасти ему жизнь, я не буду врать. Договорились?
— Договорились, — согласился я.
Она пошла к двери, но посреди комнаты остановилась, вернулась назад и поцеловала меня в лоб.
— Даррен, я тебя люблю, — сказала она. — Но все равно только дурак мог притащить домой паучиху, и если Стив умрет, я буду считать, что виноват ты, — закончила она и с рыданиями выбежала из комнаты.
Я немного посидел рядом со Стивом, держа его за руку и умоляя очнуться. Но он по-прежнему даже не моргал. Наконец я понял, что ждать нечего, открыл окно (вроде как это с улицы что-то влетело и его укусило), глубоко вздохнул и бросился из комнаты, отчаянно вопя:
— Мама! Мама!
ГЛАВА 22
Санитары «скорой помощи» спросили маму, нет ли у Стива диабета, не страдает ли он от эпилепсии. Она сказала, что не знает, но вряд ли. Они спросили об аллергии и еще о чем-то, но мама объяснила им, что она не мать Стива и понятия не имеет, чем он болел.
Я думал, мы поедем с ним на «скорой», но санитары сказали: места на всех не хватит. Они записали имя матери Стива и их телефон, попытались дозвониться, но ее не оказалось дома. Медсестра попросила маму поехать за ними в больницу и заполнить все документы, насколько сможет. Мама согласилась, и мы все трое пошли к машине. Папа еще не вернулся с работы, но мама позвонила ему на сотовый и все объяснила. Он сказал, что приедет прямо в больницу.